РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК ИНСТИТУТ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ
И.Е. Зеленин_
Сталинская
революция сверху после великого перелома
1930-1939
Политика,
осуществление,
результаты
МОСКВА НАУКА 2006
УДК 94(47) ББК 63.3(2)615 3-48
https://drive.google.com/file/d/0B96SnjoTQuH_LVBEYVlLUUxCVDQ/edit?usp=sharing
Ответственный редактор доктор исторических наук А.С. СЕНЯВСКИЙ
Рецензенты: доктор исторических наук Ю.Н. ЖУКОВ, доктор исторических наук Е.И. ПИВОВАР
Зеленин И.Е.
Сталинская "революция сверху" после "великого перелома". 1930-1939 : политика, осуществление, результаты / И.Е. Зеленин ; отв. ред. А.С. Сенявский ; Ин-т рос. истории РАН. - М. : Наука, 2006. -315 с.-ISBN 5-02-035087-7 (в пер.).
Опираясь на материалы архивов (ФСБ, РГАСПИ, ГАРФ, РГАЭ), опубликованные источники и историческую литературу последних лет, автор освещает узловые проблемы создания колхозного строя в СССР, дает объективную и всестороннюю оценку рассматриваемых процессов и явлений. В центре внимания - аграрная политика партии и государства, социальное и экономическое развитие деревни. Поднимается проблема политических репрессий, принявших в 1937-1938 гг. характер "Большого террора".
Для историков, политологов, экономистов, преподавателей и студентов вузов.
Темплан 2006-11-320
ISBN 5-02-035087-7 © Институт российской истории РАН, 2006
© Зеленин И.Е., 2006 © Редакционно-издательское оформление. Издательство "Наука", 2006
ВВЕДЕНИЕ
По весьма точному определению И.В. Сталина, "сплошная коллективизация" - это "революция сверху", поскольку "была произведена сверху, по инициативе государственной власти". Правда, вторая часть этого определения была далека от действительности, ибо утверждалось, что она происходила "при прямой поддержке снизу со стороны миллионных масс крестьян, боровшихся против кулацкой кабалы, за свободную колхозную жизнь". Впрочем СП. Трапезников, "маститый" историк-аграрник, возглавлявший при Л.И. Брежневе отдел науки ЦК КПСС, критиковал и первую часть сталинского определения, поскольку инициаторами коллективизации, по его мнению, были "сами крестьяне", а партия лишь "поддержала их порыв" и "помогла в осуществлении коренной реконструкции сельского хозяйства" (выделено авт. - И.З.у. Однако вряд ли можно упрекать Сталина в недооценке "порыва крестьян" к коллективизации задолго до того, как были созданы для этого серьезные предпосылки.
Более того, генсек явно переоценивал стремление крестьян-единоличников к массовому вступлению в колхозы, когда в ноябре 1929 г. в статье, опубликованной в "Правде", объявил, что в деревне произошел "великий перелом": "в колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а целыми селами, волостями, районами, даже округами". "В колхозы пошел середняк. В этом основа коренного перелома в развитии сельского хозяйства... Советская власть не может угнаться за ростом колхозного движения в деле снабжения машинами и тракторами"2.
А если предположить, что так все и было на самом деле, то следовало бы ожидать, что вскоре после "великого перелома" (во всяком случае к концу первой пятилетки), подкрепленного к тому же масштабными поставками в деревню новой машинной техники, развертыванием сети МТС, появлением сотен зерновых и животноводческих совхозов, вооруженных тракторами и Другой техникой, в работу которых входило оказание крестьянам действенной помощи в создании колхозов (обработка зе
3
мель, уборка урожая, агротехнические консультации и т.д., "революция сверху" должна была завершиться. Все это в той иной мере осуществлялось, но крайне бессистемно, неэффективно. Основная причина-"гигантомания" в совхозном строительстве, крайне низкий уровень подготовки механизаторских кадров ("рулевых"), а также агрономов и зоотехников. Новые совхозы, задуманные как "фабрики зерна", "молока" и "мяса", с начала 1930-х годов, когда иссякло естественное плодородие целинных земель, терпели огромные убытки, их поля зарастали сорняками и бурьяном, стали превращаться в "колоссов на глиняных ногах". Массовый порыв крестьян, стремление к объединению в колхозы, если кое-где и были, но в таких условиях гасились в самом начале. Выходы из колхозов с начала 1932 г. приняли массовый характер.
Тем не менее Сталин в докладе об итогах первой пятилетки на январском (1933 г.) Пленуме ЦК ВКП(б), опираясь на явно завышенные данные, не учитывавшие выходов из колхозов, заявил, что более "60% крестьянских хозяйств с охватом свыше 70% всех крестьянских площадей" вступили в колхозы, "что означает "перевыполнение пятилетки в три раза (выделено авт. - И.З.У; "кулачество как класс разгромлено, хотя и не добито"; "СССР уже преобразован из страны мелкотоварного хозяйства в страну самого крупного сельского хозяйства в мире". А поэтому "имеется возможность" (выделено авт. - И.З.) вместо 500-600 млн пудов товарного зерна, которое заготавливалось в доколхозный период, заготавливать 1200-1400 млн пуд. ежегодно3. Иначе говоря, речь шла только о количественных показателях коллективизации на текущий момент и об открывающихся в этой связи перспективах ежегодных увеличений хлебозаготовок более чем в два раза. Судя по всему, Сталин предполагал через год, на XVII съезде партии, более подробно отчитаться об итогах коллективизации и развитии сельского хозяйства в годы первой пятилетки, опираясь на конкретные данные за 1933 г. Съезд состоялся в январе-феврале 1934 г. Соответствующий раздел доклада генсека был назван "Подъем сельского хозяйства". Однако в нем по существу речь шла о кризисе сельскохозяйственного производства, прежде всего животноводства и зерновой отрасли. Совершенно очевидно, что сценарий предстоящего раздела доклада был иным. Однако в первой половине 1933 г. на деревню обрушился невиданный еще в России голод, жертвами которого стали от 7 млн до 8 млн крестьян, совпавший по времени с завершением "в основном" сплошной коллективизации. Сталин к возникновению и углублению этой трагедии имел самое непосредственное отношение. Однако на протяжении многих лет (вплоть до сен
4
тября 1940 г.) он отрицал факт наличия голода в стране, запрещая давать о нем какую-либо информацию в открытой печати. В такой ситуации приводить в докладе конкретные данные о несуществующих успехах в развитии сельского хозяйства в результате "победы колхозного строя" было не только неуместно, но даже опасно, имея в виду естественную реакцию населения.
Именно поэтому, по мнению автора, генсек вынужден был дать в своем докладе более или менее приближенную к действительности оценку ситуации в сельском хозяйстве, объяснить, ссылаясь на объективные факторы, причины неудач и спадов, пообещать быстрый выход сельскохозяйственного производства из кризиса. В докладе на съезде Сталин впервые применительно к деревне и сельскому хозяйству ввел понятие "реорганизационный период", в связи с которым спад производства (но отнюдь не кризис!) был неизбежен и как бы запланирован. Для его преодоления, подчеркнул он, потребуется "много времени", будут "большие издержки". Пришлось признать, что "период реорганизации" "был годами наибольшего уменьшения продукции зерновых культур", а животноводческая отрасль "крайне болезненно перенесла" этот период, что "падение скота еще продолжается" и что только в конце этого периода "можно ставить вопрос о поднятии урожайности как один из основных".
Вождь критиковал "огульное расширение посевных площадей", поскольку "бывает, что площади растут, а продукция не растет или даже падает, ввиду того что обработка земли ухудшилась" и т.д. И самое примечательное, что все эти негативные и как бы даже предвиденные явления начались с "первого года реорганизации", т.е. с объявленного им года "великого перелома". А "наибольших размеров упадок достиг" в 1933 г. "Что касается использования тракторов и машин, то неудовлетворительное состояние этого дела до того ясно и общеизвестно, что не нуждается в доказательствах", - констатировал Сталин. Это касалось МТС, прокатных пунктов, новых совхозов. Правда, Сталин обнадежил и пообещал: "В 1933 г. наметились признаки прямого подъема", а "1934 год может и должен стать годом перелома к подъему... По свиноводству уже начался обратный процесс".
Только в одном "достижении" докладчик не сомневался, стоял, как говорится, насмерть: "Колхозы победили окончательно... Наше советское крестьянство окончательно и бесповоротно стало под красное знамя социализма". Было ясно, что обратной дороги на этом пути нет. Но все же он несколько смягчил ситуацию: "Дальнейший процесс коллективизации" будет представлять постепенное всасывание и перевоспитание остатков крестьянских хозяйств колхозами. К "остаткам" вождь отнес более
5
9 млн единоличных хозяйств, на которые приходилось почти 40% всех хозяйств деревни. Открытым, разумеется, оставался вопрос - захотят ли эти хозяйства, отнюдь, не малочисленные, добровольно войти в колхозы, становиться под "красное знамя социализма"4.
Об окончательном завершении коллективизации и "гибели единоличного хозяйства", а также о разрешении зерновой проблемы Сталин объявил 10 лет спустя, в марте 1939 г. в отчетном докладе на XVIII съезде партии. Однако и на этот раз он был не вполне точен и конкретен, поскольку не решена была непростая проблема коллективизации хуторских хозяйств, которых насчитывалось в стране (в границах до сентября 1939 г.) около 1 млн. Эта задача в целом была решена только к концу 1940 г. с помощью применения испытанных силовых методов. В то же время в основном была решена зерновая проблема, но "не легко и быстро", как утверждал Сталин в докладе на съезде. Развитие зерновой отрасли в стране он анализировал (не от хорошей жизни) на основе данных о "видовой урожайности", отличавшейся от фактической ("амбарной") в сторону увеличения на 25-30%5.
Иначе говоря, на "окончательное решение" проблем, поставленных вождем в ноябре 1929 г. в связи с "великим переломом" в деревне, потребовалось еще почти 10 лет. Почему так растянулся этот процесс? Как, какими методами и темпами он осуществлялся? Какие в этой связи можно выделить этапы? Как соотносились в ходе преобразований их позитивные и негативные стороны? Менялась ли в той или иной степени аграрная политика партии? Как реагировали власти на справедливые просьбы и требования крестьян, различные формы их сопротивления, в том числе и открытое, вплоть до вооруженных выступлений? Каковы, наконец, общие итоги отдельных хронологических этапов сталинской "революции сверху"?
Об этих и многих других вопросах пойдет речь в предлагаемой монографии. В ряде случаев это будут не окончательные выводы, а суждения автора, попытка в той или иной мере прояснить поставленные вопросы и проблемы, высказать свою точку зрения.
Хронологические рамки монографии основываются на двух главных рубежах: начальный - сентябрь 1930 г., когда в связи с "великим переломом", провозглашенным Сталиным 7 ноября 1929 г. (к XII годовщине Октябрьской революции), по его указанию началась организация "нового мощного подъема колхозного движения" (Директива "О коллективизации" 20 сентября, письмо ЦК ВКП(б) 24 сентября); завершающий - сентябрь 1939 г., совпавший с началом Второй мировой войны (1 сентяб
6
ря), включение в состав СССР (по договору Сталина с Гитлером 23 августа) новых территорий - Западной Украины и Западной Белоруссии, Бессарабии, а несколько позже, в начале 1940 г. -Латвии, Литвы, Эстонии.
Следует подчеркнуть, что в настоящее время открылись дополнительные возможности для более глубокой и всесторонней разработки данной темы. В 2005 г. завершилась уникальная публикация пятитомного издания "Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: документы и материалы 1927-1939 гг."6 В сборники включены документы, многие из которых были засекречены, хранились за семью печатями соответствующих властных структур.
Среди них - почти недоступные ранее исследователям документы Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ), ряд документов Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) - бывшего архива ЦК ВКП(б) - документы Политбюро, в том числе "Особые папки", личные архивы Сталина, Кагановича, Молотова, Микояна. Составителям сборников удалось в полном объеме воспользоваться документами и материалами Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) - фонды ЦИК, ВЦИК, СНК СССР, НКВД, Прокуратуры, Верховного суда, а также Российского государственного архива экономики (РГАЭ) - фонды ЦСУ СССР, Наркомзема, Колхозцентра и др. Привлечены, пожалуй, впервые в связи с коллективизацией, документы Российского государственного военного архива (РГВА).
Большую и трудоемкую работу по выявлению, отбору и комментированию документов "своих" архивов (наряду с историками) проделали сотрудники названных архивов. В этой работе участвовали и ведущие историки Запада и Востока - США, Канады, Великобритании, Австралии и Республики Корея. В 5-м томе использованы документы, представленные сотрудниками Общества "Мемориал".
При подготовке монографии автор прежде всего опирался на материалы и документы 3, 4 и 5-х томов, позволяющие по-новому взглянуть на произошедшие в деревне события, уточнить, а нередко пересмотреть сложившиеся концепционные подходы, многие положения и выводы. Кроме того, автор, как один из непосредственных участников этого издания, имел возможность использовать документы, по тем или иным причинам не вошедшие в опубликованные сборники, или данные в извлечениях. Одна из первых попыток публикации специальной статьи по материалам пятитомника была предпринята настоящим автором вскоре после выхода в свет 3-го тома7.
7
Наличие в вводных статьях пятитомника общей характеристики историографии данной темы (прежде всего новейшей, но по некоторым сюжетам и предшествующей) освобождает автора от необходимости специального рассмотрения этих проблем. В то же время в тексте книги, а иногда и в примечаниях по ходу изложения, приходится обращаться к работам ряда историков последних лет в связи с использованием тех или иных фактических данных, общей оценки некоторых монографий и статей, а иногда и в порядке дискуссии, в том числе и концепционного характера.
Основная цель монографии определяется тем, чтобы, опираясь на всю совокупность имеющихся документов (прежде всего материалов пятитомника), а также историографию последних лет (включая и работы западных ученых), осветить узловые проблемы темы, дать объективную и всестороннюю оценку рассматриваемых процессов и явлений. В центре внимания - аграрная политика партии и государства, определяемая Сталиным, Политбюро ЦК ВКП(б), которая исходила из большевистской (в основном сталинской) модели построения социалистического общества, принципов большевистского социализма. И в то же время, как свидетельствуют документы, изменялась и уточнялась под влиянием происходивших процессов (в частности, активного и пассивного сопротивления крестьянства). Эффективность этой политики, ее результаты анализируются на материалах, характеризующих развитие социальной и экономической сфер деревни. Особое внимание уделяется проблеме политических репрессий, значительно усиливавшихся в начале 1930-х годов в связи со сплошной коллективизацией и принявших в 1937-1938 гг. характер "Большого террора".
Проблема "ликвидации кулачества как класса" рассматривается широко и всесторонне, включая и "спецпереселение". В то же время положение крестьян ("кулаков") в местах поселений (лагерях ГУЛАГа), как и в пятитомнике, ограничивается общей характеристикой и приведением некоторых обобщающих данных.
В настоящей работе использованы некоторые документы недавно вышедших первых томов серии "Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД: документы и материалы 1918-1939 гг.»
Глава первая
ПИК ОБЩЕКРЕСТЬЯНСКОЙ ТРАГЕДИИ (сентябрь 1930-1933 гг.)
"НОВЫЙ ПОДЪЕМ" КОЛХОЗНОГО ДВИЖЕНИЯ
После исправления "грубейших ошибок и искривлений" в ходе коллективизации на первом ее этапе (зима-начало весны 1930 г.) произошел массовый отлив из колхозов. Уровень коллективизации, в том числе и за счет "бумажных колхозов", к концу лета 1930 г. снизился почти на две трети (по СССР - до 21,4%, по РСФСР - до 19,9%). А затем наступило кратковременное "затишье", своеобразная стабилизация, когда "низы" добровольно не хотели возвращаться в колхозы, а тем более создавать новые, а растерявшиеся "верхи" на местах не решались начинать новое наступление на крестьян. Вот их типичная реакция: "Весной мы обожглись на коллективизации, больше не хотим" (Болотниковский район Новосибирской области); "Прилива в колхозы нет потому, что теперь коллективизация добровольная. Вот и боишься: то перегиб получится, то недогиб" (Сальский район Северо-Кавказского края)1.
Такое "умиротворение" было крайне необходимо обеим сторонам конфликта, стране в целом: «Если бы не были тогда немедленно приняты меры против искривлений партлинии, - говорилось в закрытом письме ЦК ВКП(б) от 2 апреля 1930 г., - мы имели бы теперь широкую волну повстанческих крестьянских выступлений, добрая половина наших "низовых" работников была бы перебита крестьянами, был бы сорван сев, было бы подорвано колхозное строительство и было бы поставлено под угрозу наше внутреннее и внешнее положение»2. И с этим вполне можно согласиться: крестьянская война, угроза которой нарастала, крайне опасна, последствия ее непредсказуемы.
В той или иной мере эта задача вплоть до осени 1930 г. решалась, хрупкое равновесие между участниками противостояния сохранялось. Однако Сталина и его ближайших соратников даже в краткосрочной перспективе не устраивали ни спад, ни застой коллективизации, ни отказ местных руководителей от ее дальнейшего форсирования. И прежде всего потому, что на основе единоличного хозяйства, как показал опыт применения чрезвычайных мер в конце 1920-х годов, не удалось решить проблему
9
хлебозаготовок. Теперь же под угрозой оказалась одобренная XVI съездом партии программа форсированного развития тяжелой промышленности. Крайне озабоченный этой ситуацией, Сталин, отдыхавший в то время на Кавказе, 2 сентября 1930 г. пишет Молотову: "Следовало бы, по-моему, дать внутреннюю директиву обкомам и райкомам... сосредоточить все свое внимание на организации прилива в колхозы... открыть систематическую и настойчивую кампанию печати за колхозное движение, как главный и все решающий теперь фактор сельхозстроительства"3.
21 сентября 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассматривает вопрос "О директиве по коллективизации" (докладывает В.М. Молотов). Бауману, Яковлеву и Юркину поручено в двухдневный срок подготовить проект этой директивы. 24 сентября утверждается "Письмо ЦК ВКП(б) всем крайкомам, обкомам и ЦК нацкомпартий" "О коллективизации". В нем резко критикуются парторганизации за то, что они "практически не развернули работу... по дальнейшему развертыванию прилива в колхозы"; "преобладает пассивное и выжидательное отношение (ставка на самотек) к новому приливу"; "организация новых колхозов и вовлечение в старые не увязывается с хлебозаготовками и осенними полевыми работами, откладывается до зимы и весны"; "в ряде мест явно ослаблено наступление на кулака и отпор его возросшей активности, попыткам срыва колхозного движения и хлебозаготовок". Было предложено: "Немедленно добиться решительного сдвига в деле организации нового мощного подъема колхозного движения, увязав всю работу по коллективизации с проведением правильной партийной линии в хлебозаготовках в соответствии с директивами ЦК..." ЦК предостерегал против "ошибочной тенденции" "подменить организацию артелей сельскохозяйственными кооперативными товариществами... как основной формы колхозного движения на данном этапе"4. Все вернулось на круги своя к началу 1930 г.
Это письмо в конце сентября-начале октября 1930 г. обсуждалось в обкомах и крайкомах партии, в ЦК компартий республик и было, разумеется, принято "к неуклонному руководству и исполнению". Подкреплением этой директивы явилось утверждение декабрьским (1930 г.) Пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б), а затем третьей сессией ЦИК СССР (январь 1931 г.) жестких заданий ("контрольных цифр") по коллективизации на 1931 г. для всех регионов страны. Речь шла о "полной возможности" коллективизировать в течение года "не менее половины всех крестьянских хозяйств, а по главным зерновым районам - не менее 80%", что означало для них "завершение в основном сплошной коллективизации и ликвидацию кулачества как класса"5.
10
Установление таких сроков для крестьянских хозяйств огромной страны, а тем более придание им силы закона, само по себе означало грубое попрание таких элементарных принципов кооперирования, как постепенность этого процесса, строгая добровольность вступления в кооперативы. Таким образом, курс на ее всемерное форсирование продолжался: подготавливалось новое наступление на крестьянство, основанное на применении силовых, насильственных методов.
Политбюро позаботилось даже о братской Монголии. В постановлении от 15 ноября 1930 г. отмечалось "недопустимо слабое внимание колхозному движению со стороны монгольских государственных и кооперативных организаций". "Старший брат" рекомендовал ЦК Монгольской партии "добиться в кратчайший срок решающих сдвигов в этом деле"6.
Однако грозные события февраля-марта 1930 г. показали, что одного насилия недостаточно, необходимы и меры, в той или иной мере стимулирующие вступление крестьян в колхозы. К их числу можно отнести широко разрекламированную программу строительства новых МТС; "твердые" обещания упорядочить организацию и оплату труда в колхозах, гарантировать колхознику ведение в определенных размерах личного подсобного хозяйства и др. Что касается строительства новых МТС, то и здесь далеко не все складывалось в пользу крестьян-колхозников. 10 сентября 1930 г. ЦК ВКП(б) принял решение о реорганизации колхозно-кооперативной системы. Строительство и руководство МТС в СССР решено было сосредоточить в Трактороцентре - государственном органе. Все машинно-тракторные станции переходили в руки государства, в том числе и тракторные колонны, принадлежавшие отдельным колхозам или группам колхозов.
В постановлении ЦК ВКП(б) от 29 декабря 1930 г. утверждалось что "в лице МТС выявлена и проведена на массовом опыте форма организации Советским государством крупного коллективного сельского хозяйства на высокой технической базе, в котором наиболее полно сочетается самодеятельность колхозных масс в строительстве своих коллективных хозяйств с организацией и технической помощью и руководством пролетарского государства"7. В связи с этим постановлением ЦК партии отменил один из пунктов своего постановления от 5 января 1930 г., допускавшим выкуп колхозами техники МТС.
Передача принадлежавшей колхозам и их кооперативным объединениям техники государственным МТС была завершена к концу 1930 г. В то же время крестьяне вынуждены были участвовать в строительстве новых МТС путем покупки акций Трак-тороцентра. Так, из 540 млн руб., затраченных на строительст
11
во МТС в 1931 г., колхозы и другие производственные объединения крестьян внесли (посредством приобретения акций) 211,6 млн руб. (39% общих капиталовложений)8. К концу 1931 г. программа строительства новых МТС была выполнена: к весне их число возросло до 1205, к концу года - до 1400. Разумеется, МТС внесли свой вклад в механизацию колхозного производства, главным образом полеводства, зерновой отрасли. Однако колхозы, как вскоре выяснилось, не только не могли контролировать их работу, влиять на ее качество, но фактически попали под жесткий контроль еще одного государственного органа. МТС помимо выполнения своих непосредственных задач по механизации колхозного производства (за что по договорам с колхозами исправно взимали с них за свои услуги немалую натуроплату, независимо от качества и результатов произведенных работ), по указанию партийно-политических и земельных органов строго следили за выполнением плана хлебозаготовок в колхозном секторе, за ходом коллективизации и т.д. Не случайно поэтому уровень коллективизации в районах деятельности МТС, как правило, значительно превышал показатели в других районах. В июне 1931 г., например, в целом по СССР он составлял соответственно 71,6 и 48,6%; на Средней Волге - 74,4 и 50,5%; в Западной Сибири - 64,7 и 49,5; в Белоруссии - 50 и 35,4% и т.д.9 И это несмотря на то что темпы коллективизации значительно опережали рост технической оснащенности колхозного производства. Более того, резкое сокращение главной тягловой силы не компенсировалось поступлением машинной техники, именно поэтому колхозам по указанию начальства нередко приходилось использовать коров (в том числе принадлежащих колхозникам) на пахотных и других работах. В таких условиях "агитаторам и пропагандистам", убеждавшим крестьян-единоличников в преимуществах колхозов, крупного общественного производства, было нелегко. Приходилось прибегать к методам "кнута и пряника".
Вот как это виделось авторам постановления ЦК ВКП(б) от 20 января 1931 г. "О развертывании производственной агитации и массовой работы в связи с подготовкой к весенней посевной кампании". Перед местными партийными органами была поставлена задача превратить начавшийся осенью 1930 г. рост колхозного движения в "мощный прилив в колхозы", добиться безусловного выполнения темпов коллективизации, намеченных декабрьским (1930 г.) Пленумом ЦК ВКП(б). Было предложено во всех зерновых районах и в районах технических культур создать инициативные группы по организации артелей; организовывать бригады старых колхозников в целях оказания помощи едино
12
личникам в создании колхозов; "широко двинуть в помощь коллективизирующейся деревне рабочие бригады по ремонту инвентаря"; "особо должны быть проработаны во всех колхозах правила распределения урожая с тем, чтобы исключить в дальнейшем какие бы то ни было элементы дележа урожая по душам" и т.д.10 Эти предписания сверху были выданы Сталиным за особенности "нового подъема" колхозного движения, когда в качестве "организаторов и агитаторов колхозного дела" выступали сами колхозники. Как будто уже и не требовались усилия государства, методы принуждения по убеждению единоличников вступать в колхозы.
В действительности все было иначе, о чем убедительно свидетельствуют письма крестьян, сообщения селькоров, поступавшие в органы власти и редакции газет весной 1931 г.
В конце января-первой половине февраля 1931 г. в информационных сводках Колхозцентра, край- и облколхозсоюзов, полномочных представителей ОГПУ по краям и областям о ходе коллективизации и подготовке к весеннему севу преобладали сугубо позитивные оценки. И это понятно: местным руководителям хотелось поскорее отчитаться о выполнении постановления ЦК от 20 января 1931 г. Так, в сводке полномочного представителя ОГПУ по Западно-Сибирскому краю, датированной концом января, сообщалось: "Мобилизация внимания вопросу вовлечения в коллективы бедняцко-середняцких хозяйств со стороны районных организаций внесла заметные сдвиги в области колхозного строительства. Поступающие с мест материалы продолжают отмечать усиление активности бедноты и середняков, выражающейся в организации новых коллективных объединений и вступления в старые колхозы"11. Далее приводились конкретные данные по семи районам.
Средневолжский крайколхозсоюз в сводке в Наркомзем СССР "О ходе коллективизации" (10 февраля 1931 г.) сообщал: "Усиление темпа коллективизации со второй половины января, особенно в начале февраля, произошло вследствие усиленной работы по коллективизации всех партийных, советских, профсоюзных и колхозных организаций, краевых, районных и сельских. Наметился определенный сдвиг в работе. Предвыборная кампания сельсоветов, колхозов, районные съезды и съезды советов и колхозов, краевой съезд колхозников и единоличников, ленинский призыв в колхозы, работа буксирных бригад, мобилизация и работа двадцатипятитысячников, соцсоревнование, усиление работы вербовочных бригад в колхозах и инициативных групп, заканчивающиеся распределением доходов в колхозах - все это усилило приток в колхозы новых слоев колхозников". Приводи
13
лись данные о том, что за период с января по 10 февраля 1931 г. процент коллективизации в крае вырос с 25,1 до 33,6, число колхозов - с 4765 до 5166, а число хозяйств в них - с 338,8 тыс. до 429,3 тыс. Подробно описывались формы и методы работы на местах по вовлечению единоличников в колхозы12. Однако дальнейший ход событий не только не подтвердил этих сообщений, но и по существу их опроверг. Об этом свидетельствуют, например, сводки писем крестьян и сообщений селькоров в редакцию газеты "Социалистическое земледелие", поступивших в конце марта-начале апреля 1931 г. Материалы эти в связи с тем, что они "содержали факты главным образом отрицательного характера, не могли быть использованы в печати". С таким примечанием редакция газеты направила их в Наркомзем СССР, озаглавив "Коллективизация и положение в деревне"13.
Приведем выдержки из некоторых сообщений корреспонденции и писем крестьян. Сначала - выдержки из сообщений корреспондентов газеты, претендующих на большую объективность и широту охвата событий.
- Корреспондент ст. Курганной (Северный Кавказ): "Отдельные станицы нашего района в погоне за высокими цифрами коллективизации, в стремлении "догнать и перегнать", стали фактически на путь резкого снижения контингента хозяйств, подлежащих коллективизации... В последнюю декаду февраля были обнаружены перегибы, выражавшиеся в нарушении добровольности: "Не пойдешь в колхоз - ты кандидат на Соловки";
- Селькор Н. Скворцов из Ресковского района ЦЧО: "В последние дни января 1931 г. и в начале февраля в Ильмень приехала бригада по коллективизации во главе с т. Зубковым, членом партии. Стремясь добиться 100% коллективизации, этот Зубков принимает такие меры: 2000 пудов хлеба, недовыполненные единоличниками по хлебозаготовкам, он распределяет совместно с бригадой и сельсоветом на оставшихся единоличников-середняков, стремясь таким образом загнать их в колхоз... У середняков отбирались последние коровы и овцы... Не лучше проходит месячник коллективизации по Песковскому сельсовету. Здесь встречались факты, когда из дома выгоняли беднячку и выбрасывали ее скарб на снег. Безобразные головотяпские методы коллективи-зирования деревни, искажающие политику партии, отпугивают крестьян от коллективизации";
- Селькор Талицких Иван из Хворостянского района ЦЧО: "Хво-ростянский район коллективизирован на 53%... От 11% к сентябрю 1930 г. шагнули к 53% к 10 марта. Темпы коллективизации поистине "большевистские"... Установлено, что коллективизация района построена на "живую нитку"... Колхозы "Борец за революцию", "Верный", им. Максима Горького, им. Энгельса, "Новый свет", "Красные Дебри", "Память Ленина", им. МОПРа, "Серп и молот" организовывались на бу
14
маге... бумажные колхозники заявляют протест и выписываются из колхоза";
- Корреспондент из Татарии: «В Агрызском районе отмечены многочисленные случаи, когда раскулаченные, сами отказываясь от земельного надела, агитируют за это и среди бедняцких слоев населения: "Какой же смысл обрабатывать землю, если хлеб все равно отберут?" В селениях, где во время хлебозаготовок имели место перегибы, где отсутствует разъяснительная работа, отдельные середняцкие хозяйства шли на кулацкую удочку и отказывались принимать контрольные цифры по севу... В Тетюшском районе подкулачники усиленно агитируют против встречных планов, доказывая, что "как ни расширяй посевную площадь - все излишки хлеба все равно пойдут государству"».
А вот наиболее типичные высказывания крестьян различных районов, охваченных коллективизацией в период ее "нового подъема" (февраль-апрель 1931 г.):
- Анонимное письмо из Кимовского района Северного Кавказа: «Рабочие-ударники, приехавшие с завода или фабрик, ходили по дворам с криками: "Запрягай лошадь сейчас и накладывай рожь и овес". Крестьянин говорит: "У меня осталась только солома и той не хватает". Но они не считаются с этим. "Накладывай, говорят, иначе дадим твердое задание". До тех пор создавали красные обозы, пока весь семенной фонд не вывезли.
Сейчас приказывают засыпать семфонды, а у самих нет кормов, лошади падают, коровы тоже, топлива нет. Народ страдает от холода. А вы отправляете иностранным державам лес, дрова и т.д.»;
-Дубов, Землянский район ЦЧО: "Мне нет жизни в Советской России, Советская власть меня преследует за то, что я читаю Библию и говорят, что нет места здесь попу, место им в Соловках. Я ведь не писал эти книги... Иисус Христос заповедовал всем - любите друг друга как самих себя, а кто попросит верхнюю одежду, отдай и нижнюю. За это его возлюбили и распяли. И еще вышло учение Ленина. Он тоже сказал - фабрики и заводы рабочим, а земля - крестьянам. Но сейчас везде и всюду один звон - долой кулака, стереть его с лица земли. Но я наблюдаю, какая работа идет. Стали кулачить тех, которые вечно жили по батракам. Советские служащие стали как попы. Говорят на каждом собрании о равенстве и братстве, где же это равенство - сами ходят одевши и обувши, а крестьянин гол и бос, да еще не стали давать хлеба вволю, который он сам выращивает";
- Л. Зайцева, Почепский район Западной области: "В советской стране существует принудительный труд. Пришлют повестку кубометров на 100. Крестьянин не успел опомниться, а несут уже штраф от 50 До 100 руб. Крестьяне истощали от налогов, которых не перечесть. Берут последних овечек, коров, а сам можешь в Соловки угодить, если к сроку не выполнить. Вот наша и свободная страна, а милиция не уезжает из деревень - все пишет протоколы, скот за штрафы берет... Сейчас
15
из домов выбрасываются полуголодные и полураздетые дети, плач и крики раздаются ужасные. Об этом дошли слухи и до иностранцев, которые стали тоже протестовать. Мы же им даем ответ, что у нас, мол, этого нет, у нас только добровольный труд. Зачем же врать? Крестьяне смеются: что вы так врете в своих газетах? Русские газеты поэтому назвать можно газетами лжи... Ни в одной стране нет такого насилия, как в России. Кто бы ни приехал, грозит нам тюрьмой и ссылкой. У нас не строится социализм хозяйственный, у нас уже построен социализм тюремный, штрафов и насильственного труда. Вот ваш социализм. Просим пропустить это письмо в газету, но, конечно, вы эту правду не пропустите";
- Деревня Луховицы Московской области (без подписи): "Говорят, что советская власть не хочет погибели крестьян? Но это только на словах, а на деле мы, крестьяне, видим гибель. Землю насильно отбирают, самообложения и разных налогов без отказа. Надо сделать в Москве виселицу и по несколько человек в день вешать. Тогда вся земля станет вашим владением. Разве крестьянин не дает власти хлеба, денег -все дает по возможности. Но сейчас крестьянин раздет и разут и еды нет. Как тут жить? Власть с нами не считается. Нехорошо, товарищи";
- Колхоз "Буденовец" Николаевского района Нижне-Волжского края (без подписи): "Настоящее наше письмо просим передать Сталину. Мы просим его прекратить враждебность между народом, не принуждать административно в колхозы. Получается, что за свой труд заработали кнут. Такая программа в корне неправильна. Надо дать всем вольный труд, и тогда видно будет, как года через три изменится положение в России, а если будет продолжаться по-прежнему, то лучше голову на плаху... В колхозе огромный развал и убыток, а когда урожай получится плохой, будет полнейший крах... Приезжайте кто-нибудь из порядочных людей и расспросите колхозников, каково положение дел... Если колхозы просуществуют 2-3 года, мы вполне уверены, что останемся голодные и холодные... Будьте добры, пришлите человека, который бы мог разобраться в этом деле";
- Колхозники Копылова, Глухова, Чуркина и другие, с. Алгай Но-воузенского района Нижней Волги: «Вы хорошо пишете обо всем. У нас, дескать, в СССР все хорошо, строятся заводы, растет сельское хозяйство, крепнут колхозы и совхозы, но мы просим взглянуть во внутрь всего этого. Мы в колхозе второй год. Был недород, и сейчас толпы оборванных, полуголодных людей весь день толпятся и просят одежды и хлеба. Мы добили скотину, много погибло от бескормицы, остальная взята на мясозаготовки. Никто этого почему-то не замечает. По газетам все хорошо, а на деле - жить нельзя... У крестьян-бедняков и середняков отнимают последнюю овцу, а потом ее губят. Твердые задания даются беднякам, тащат последнюю телку. Люди дышут огнем, проклинают Сталина, который создал эту скорбь...
Когда колхозы будут показательными, тогда крестьянин будет доверчив... Не нужно разорять оставшиеся бедняцкие и середняцкие единоличные хозяйства и загонять их этим в колхозы. Пусть они живут
16
своим трудом, а когда убедятся, то придут сами... Сейчас у крестьян-единоличников скот сытый, но его у него отнимают и губят. У вас в газете все хорошо, все в порядке, а мы думаем, в порядке только Москва, Кремль и Сталин. Ему со всех концов СССР пишут, что все благополучно, а он верит и раздувает свое лицо шире. Сталину надо самому посмотреть все, что творится... Сидя в Москве легко говорить: "у нас строительство, рост, а у капиталистов кризис". Какое нам дело до капиталистов, когда у нас разруха и голод? Мы настойчиво просим поместить наше письмо»;
-Н.К. Загонов, с. Бугрово, Руднянского района Западной области: «В области коллективизации имеются опять "левые" перегибы... Районные работники применяют меры принудительного характера по организации прилива. Твердые задания предъявляют к крестьянам-середнякам и даже к беднякам, если последние добровольно не вступают в колхозы. В результате воодушевленности масс нет никакой, и прилив этот бумажный, не жизненный... в колхозы загоняют всех силой... Крестьянство, находясь в таких условиях, ждет с нетерпением прихода интервентов, которые их освободят от коммунистического гнета... Необходимо срочно приостановить принудительные акты, направленные против середняцких хозяйств»;
- Ф.С. Гоинский, с. Крамлино Парфеновского района Тверской области: "По всему громадному Союзу ССР расплодились многочисленные комиссары, ударники, бригады... Коммунисты-большевики прельщают всех крестьян, в том числе Тверской губернии и соседних губерний, снабжением их тракторами, стальными конями для обработки полей, а также комбайнами-сеялками, жатвенными машинами, дорогими молотилками. Эта затея - чистая утопия! До тракторов ли теперь таких дорогих по цене, до комбайнов ли... до утопических социалистических затей?.. Мнимых кулаков-крестьян то и дело сажают в тюрьмы... Большевики-ленинцы сморили многих граждан голодом, раздели и разули, обложили крестьян непосильными налогами... Многие русские храмы превратили в склады... отобрали церковную утварь, сбросили колокола... Христианство есть религия взаимной любви между людьми, искренней дружбы. Социализм же есть религия ненависти, зависти, вражды между людьми"14.
Это письма-предупреждения властям, лично Сталину в связи с насильственной и бесправной в отношении крестьян коллективизацией. И предложения что надо делать, чтобы исправить положение, не довести дело до крестьянской войны. А надо, прежде всего, как обещали, создавать колхозы без торопливости и спешки, на добровольной основе, считаясь с интересами крестьян, деревни в целом, учитывая национальные и региональные особенности огромной страны. Особенно возмущало крестьян отношение местной и центральной властей к церкви, к религии, глумление над церковными святынями, игнорирование вековой приверженности крестьян к христианству и другим конфессиям.
17
Сталин, судя по письмам, стал терять доверие и уважение сельских жителей, создаваемое официальной пропагандой. Его изречениям по поводу преимуществ социализма, колхозов, кризиса капитализма в западных странах мало кто верил в условиях критического положения крестьян и советской деревни в целом. В некоторых письмах речь даже шла о приближавшейся против СССР войне со стороны западных держав, которая должна привести (надеялись!) к падению советской власти и освобождению деревни от ненавистного сталинского режима. Разумеется, в сводках ОГПУ, Наркомзема и Колхозцентра такого ряда высказывания объяснялись кулацкой агитацией, происками врагов социализма и т.п. Но в принципе это был сигнал властям и весьма серьезный, чтобы еще и еще раз проанализировать ситуацию, принять меры по ослаблению темпов, изменению форм и методов коллективизации, позаботиться о том, чтобы принцип добровольности вступления в колхозы не был пустой декларацией.
Обратимся к наркомземовской сводке (как водится, изрядно фальсифицированной в пользу "достижений") о ходе "нового подъема" колхозного движения (табл. 1).
Итак, можно заметить, что с начала сева темпы коллективизации заметно снизились и продолжали падать, особенно в период подготовки и проведения уборочной кампании и особенно разорительных и пугающих крестьян хлебозаготовок. "Новый подъем" коллективизации едва дотянул до осени. С конца года начались массовые выходы крестьян из коллективных хозяйств, стало набирать силу антиколхозное движение, нарастало сопротивление крестьян, которое проявлялось в различных формах, в том числе и в вооруженных выступлениях. В сводках ОГПУ, справках Наркомзема и Колхозцентра, постановлениях обкомов и крайкомов партии, содержание которых резко изменилось по сравнению с началом года, содержалась достаточно объективная информация о ситуации в деревне, которая регулярно доводилась до высших партийных и советских органов власти. Правда, в своих оценках информаторы обычно ссылались на происки кулаков и других антисоветских элементов, внешних и внутренних врагов СССР.
Так, в спецсправке секретно-политического отдела ОГПУ "О положении в национальных областях Северо-Кавказского края", датируемой 8 мая 1931 г., отмечалось, что "в результате кулацкого влияния в колхозах имеют место боязливые, неуверенные настроения, особенно той части колхозников, которая вступила в колхозы в этом году. В целом настроения эти можно определить тем, что колхозники не чувствуют под собой твердой почвы и не имеют уверенности в успехе в будущем". Отсюда "чрезвычайно
18
Таблица 1
Основные показатели "решающего этапа" коллективизации сельского хозяйства в СССР
(конец 1930-1931 гг.)*
На начало месяца
Год Месяц число колхозов, в них хозяйств, % коллективизации вступило В КОЛХОЗЫ хозяйств в течение среднемесячные темпы коллективизации, %
тыс. тыс. месяца, тыс.
1930 Октябрь 96,2 5562,7 22,2 68,2 0,2
Ноябрь 99,0 5745,6 23,0 182,9 0,8
Декабрь 106,4 5162,2 24,6 416,8 1,6
1931 Январь 112,8 6577,5 26,4 415,1 1,8
Февраль 122,7 7314,9 29,4 735,4 3,0
Март 148,8 8835,7 35,5 1520,8 6,1
Апрель 176,3 10 514,5 42,0 1678,8 6,5
Май 199,7 12 072,8 48,7 1588,0 6,7
Июнь 211,0 13 033,3 52,7 960,5 4,0
Июль 218,9 13 694,2 55,1 661,2 2,4
Август 224,5 16 264,2 57,9 569,7 2,8
Сентябрь 230,4 14 744,3 59,9 480,1 2,0
Октябрь 232,0 15 022,2 61,0 277,9 1Д
Ноябрь 231,6 15 268,4 61,9 246,7 0,9
* Колхозное строительство в СССР. М, 1931. С. 13; РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 3. Д. 4454. Л. 30-70, 97-107.
болезненное отношение к внутрихозяйственным неполадкам и беспорядкам в колхозах, сильное сопротивление обобществлению личного скота, пренебрежительное отношение к хозяйственной дисциплине, выражения упадничества и разочарования, вплоть до выходов из колхозов и выездов в города". "Оставшиеся вне колхозов единоличные хозяйства держатся позиции нежелания идти в колхоз... часть из них отказались от землепашества, ликвидируют постепенно хозяйства".
Обратим внимание на постановление бюро Средне-Волжского крайкома ВКП(б) от 12 июля 1931 г. "О ходе уборки и темпах коллективизации", в котором констатировалось, что "несмотря на категорические директивы майского и июньского пленумов крайкома, решительного сдвига в сторону значительного ускорения темпов коллективизации еще нет". Основные причины, помимо идеологических и политических ("неизжитые правоопорту-нистические настроения самотека, недостаточное развертывание организационно-массовой работы" и т.п.), такие как "неумение теснейшим образом увязать подготовку к уборочной кампании и хлебозаготовкам с борьбой за завершение сплошной коллективизации"; "слабое внимание к вопросам организационно-хозяйственного укрепления колхозов"; "невнимательное отношение со стороны всех районных органов к жалобам и заявлениям колхозников"15.
А вот выдержки из справки полномочного представителя ОГПУ по Западно-Сибирскому краю "О политическом положении края" от 15 августа 1931 г. Информаторы вскрыли такие серьезные недостатки работы по коллективизации, как "хозпо-литкампании (уборка, хлебозаготовки, распределение доходов), несочетающиеся с коллективизацией, наблюдаются факты грубейших перегибов"; "массовая работа подменяется администрированием и командованием"; "организованные из колхозников и рабочих бригады вызывают крестьян в сельсоветы и, запугивая их ссылкой в Нарым, заставляют вступать в коллективы"; "за отказ от вступления в колхозы широко практикуются аресты середняков и бедняков, а в некоторых случаях применяется физическое воздействие, терроризирование крестьян, отобрание заявлений о нежелании вступать в коллективы"; "в результате перегибов в ряде сел наблюдаются факты, когда при появлении бригад единоличники разбегались и скрывались в лес, огороды и т.д., чтобы их бригада не могла найти"; "единоличники Ребрихинско-го района сушат сухари на случай высылки в Нарым за невступление в колхозы" и как следствие всех этих "антисоветских проявлений" - "возникновение бандформирований" (144 участника) и два "бандвыступления" (700 участников)16.
20
В сентябре 1931 г. нацбюро Колхозцентра направило в ЦК ВКП(б) докладную записку "Об извращениях в коллективизации в национальных животноводческих районах", в которой речь шла о Калмыкии, Татарии, Мордовии, Бурят-Монголии, Кара-Калпакии, Дагестане, Чечне, Ойротии и Казахстане. Отмечалось, в частности, что в большинстве этих автономий "кулачество было ликвидировано до проведения сплошной коллективизации"; «решалась задача "догнать и перегнать" - в кратчайшие сроки завершить сплошную коллективизацию»; "допускались возмутительные перегибы", начались выходы из колхозов. Так, из колхозов Казахстана, по данным девяти районов, в течение мая-июня вышло 12 623 хозяйства17.
Однако маховик "нового подъема колхозного движения" был раскручен на полную мощность и обоснован пропагандой. У кремлевских руководителей не было ни малейшего желания хотя бы несколько сбавить его обороты. Тем более, что таким путем (на основе массовой коллективизации) решались, как представлялось сталинскому руководству, кардинальные задачи социалистического строительства.
На волне "нового подъема" июньский (1931 г.) Пленум ЦК ВКП(б) сделал далеко идущие выводы: "завершена коллективизация в основных зерновых районах"; "колхозное крестьянство уже превратилось в центральную фигуру земледелия"; колхозы стали "основным производителем не только в области зерна, но и важнейшего сельскохозяйственного сырья (хлопок, свекла, подсолнух и др.)"; "роль бедняка и середняка-единоличника в сельскохозяйственном производстве стала второстепенной". А завершить сплошную коллективизацию в стране (в основном) следовало в 1931 г. "и во всяком случае не позже весны 1932 года"18.
Между тем и после победных реляций июньского (1931 г.) Пленума ЦК ВКП(б) о выдающихся успехах коллективизации негативная информация о ее ходе не только не прекратилась, но и значительно усилилась. Так, инструктор ЦИК СССР, побывавший летом 1931 г. в Сосновском районе ЦЧО в связи с проверкой жалоб крестьян, посланных на имя Калинина, пришел к выводу: "По своему характеру и глубине ошибки превосходят даже ошибки 1929-1930 гг." Сплошная коллективизация, как правило, проводилась в жизнь независимо от результатов голосования крестьян. В с. Зеленом "почти все единоличники при голосовании воздержались". Тем не менее президиум собрания объявил: "Раз голосующих против нет, сплошная коллективизация принимается". Если же все-таки единоличники упорствовали, применялись "всевозможные репрессии" - под разными предлогами у них отбирали лошадей, коров, фураж, вплоть до земли. По мнению проверяющего,
21
во всех сельсоветах района предпосылки для сплошной коллективизации еще не были созданы. И тем не менее партийные ячейки проводили курс "на 100% коллективизацию".
Комиссия ВЦИК в связи с проверкой выполнения постановления президиума ВЦИК от 20 августа 1930 г. "О мероприятиях по рассмотрению крестьянских жалоб", установила, что в 1931 г. от крестьян ЦЧО поступило около 400 тыс. жалоб. Претензии главным образом предъявлялись в связи с обложением единоличников "твердыми заданиями, увеличением плана сдачи зерна, произволом и насилием при проведении коллективизации". Комиссия установила, что "репрессии к середняку-твердозаданцу, как правило, ничем не отличаются от репрессий, применяемых к кулацким хозяйствам", а постановление Президиума ВЦИК от 20 августа 1930 г. и циркуляр Президиума ВЦИК от 30 ноября 1931 г. "не выполнены ни в какой мере"19.
Сводка ненапечатанных крестьянских писем, поступивших в газету "Известия" в феврале-марте 1932 г., дает зримое представление о растущем недовольстве крестьянства. Заметим, что на содержание этих писем повлияло прежде всего два обстоятельства - хлебозаготовки и распределение доходов.
- Иван Гусев, колхоз им. Буденного Новочеркасского района СКК: «Колхозники без хлеба находятся, хлеб у них забрал бывший Шахтин-ский район, а Новочеркасский говорит: "Вы его сами отдали, на еду хлеб вам не дадут, а на посев дадим". Но как же быть без хлеба, чем мы будем питаться до следующего урожая? Кто успел вовремя удрать на производство, ему хорошо, - живет и хлебушек ест, а остальные кинулись, да поздно, справку сельсовет не дает, говорит: "Все уйдете, некому будет работать". Жутко смотреть, когда здоровенный мужик плачет от того, что обманули колхозом, что остался без хозяйства, без хлеба, без одежды и свободу потерял»;
- Иван Литвинов, д. Лобовки Новооскольского района ЦЧО: «По всему нашему району каждый день целыми обозами ездят украинские голодающие крестьяне, колхозницы и единоличники, за какой-нибудь кусок хлеба они отдают все свое барахло, все что есть. Когда их спрашиваешь, почему вы голодаете? Они отвечают: "Урожай у нас был хороший, но советская власть до тех пор заготовляла наш хлеб... пока не остались без фунта хлеба... забрала хлеб до зерна, обрекая на голод и нищету - хуже чем при крепостном праве... Голодные обозы всюду, куда приедут, наводят панику и распространяют враждебные речи против советской власти»;
- г. Актюбинск, Казахстан, аноним: "Тов. редактору, прошу ответить, имеет ли право местная власть насильно отбирать единственную корову? При этом требует расписку, что корова сдана добровольно, и стращает, что в случае невыполнения посадят в тюрьму за срыв мясозаготовок. Чем жить... когда на базаре такие цены товаров, как в
22
1919 и 1920 гг.?.. От голода и грязи у нас уже массовое заболевание сыпняком";
-ЯМ. Бондаренко, с. Тарасове?, Красноярский край, Камьшинский округ: "Люди с. Тарасова голодают, с голода пухнут. Некоторые уезжают в г. Козлов на заработки и на покупку хлеба. Остались только, как во время войны, женщины, дети и старики. Все проклинают советскую власть. Не знаем, как будет с третьей большевистской весной, потому что нет не только семян, но даже людей и тягловой силы";
- И.П. Степанов, Новочеркасск и Шахты: "На бумажках пишут про колхозные достижения. Забрали весь до зернышка хлеб, даже на посев не оставили... разорили единоличников, разоряют колхозников, берут последнюю корову, запрещают держать свинью... Чем жить? Кооперация ничего кроме водки не продает. Неужели голод и безмерное насилие укрепит советскую власть? Неужели для социализма нужно безмерное страдание миллионов трудящихся крестьян, их слезы, их проклятия и смерть?.. Сегодня среди 160 млн населения так мало симпатизирующих советской власти";
- Омский район, Барабинский округ, аноним: "Тов. Молотов на XVII партконференции говорил, что повышается благосостояние масс. Признаем, что хорошо живется рабочим в Москве, Ленинграде, в промышленных городах, но на громадной территории Советского Союза, в провинции и деревне - нужда и разорение, сравнить которое можно только с 1920 г. В общем, милые товарищи, не пишите об Индии, а загляните поглубже к себе";
- Федорийцева, Солдатский сельсовет, ЦЧО, Шатиловский район: "Хотя и вы, т. Сталин, есть ученик Ленина, но ваше поведение не ленинское. Ленин учил - фабрики рабочим, землю - крестьянам - а что вы делаете? Не только землю, но и скотину, хату, скарб отбираете от середняков и бедняков. Если вы выгнали Троцкого и называете его контрреволюционером, то вы, т. Сталин, самый настоящий и первый Троцкий и ученик не Ленина, а Троцкого. Нас в политкружке учили, что Троцкий предлагал усиленно строить тяжелую индустрию за счет мужика. Первоначальное накопление в капиталистических странах происходило за счет обездоленных крестьян, разоренных ремесленников, за счет детей бедняков. А первоначальное накопление у нас происходит за счет миллионов честных трудящихся крестьян, их жен и детей, точь-в-точь по рецепту капиталистических акул, Троцкого и Сталина... Вы, т. Сталин, должны знать, что союз со 130-миллионной массой крестьян вы разбили и что последствия этого будут самые мрачные для советской власти. Утерянное доверие масс к советской власти вам не восстановить";
- М. Голубев, Федотов, И. Лукин, Васильева, Сысоева, Трофимов, д. Валяево Торопецкого района Западной области: «Члены сельсовета ходят по деревне для выкачки налога и разного рода заготовок, ломают замки, разбивают сундуки и забирают что им нужно. При таких поступках возникают ссоры, даже драки, причем арестовывают не насильни
23
ков, ломающих замки у чужих построек, а тех, кто сам себя защищает... Говорят: "Ты кулак, ты оппортунист, ты у нас в плену, ты должен делать так, как мы тебе говорим". А говорят все одно и то же - "плати и плати"... Во имя коллективизации воцарилась по деревням смута, разруха, насилие, беззаконность. Когда идет по деревням член сельсовета или активист, дети с ужасом прячутся за матерей, женщины залезают в погреба.. Можно ли притеснять и считать кулаком трудолюбивых, простых мужиков, всю свою жизнь кормящихся за счет своих мозолистых рук и своего пота?»;
- Новочеркасский район Северо-Кавказского края, без подписи: «Уже начался март, а наш колхоз не знает получит ли хлеба на посев, али нет. Вот тебе и колхоз - без хлеба, без посева. Газета "Известия", не отнимай ты у нас веру, что колхозы ведут нас к лучшей жизни, а не к погибели и что если мы голодаем, не виновата власть, а местные заправилы. Хоть для грудных бы детей пшеничного хлебушка, хотя бы посеять, а то еще хуже будет»20.
Приведенный выше отрывок из письма Федорийцевой, представительницы местной сельской интеллигенции, обвинившей лично Сталина в ограблении деревни, за проведение политики индустриализации "за счет мужика", перекликается с письмом простых крестьян, бывших красных партизан из колхоза им. Карла Маркса АССР Немцев Поволжья (сентябрь 1931 г.). Это письмо-проклятие: "Мы, колхозники, шлем Сталину проклятие вместо рапорта... Замучил ты нас, совсем разорил своими бюрократическими шагами и планами, сделал ты нас рабами и отнял у нас свободу, кровью завоеванную нами, стали мы хуже, чем были наши деды барскими. Нет нам ни одежды, ни хлеба, работаем как скот, голодные, разутые, раздетые... Будет ли конец этому? Когда же мы будем хозяевами... Мы, красные партизаны, которые завоевали вам престол не для того, чтобы выжимали вы из нас последнюю кровь..." И далее - открытая угроза: "Вам за нашу кровь не простим - отомстим местным брехалам, коммунистам, которые насильственным путем отнимают у нас, бедняков, последних телят и овчишек, горько они им достанутся... Во все газеты посланы копии нашего рапорта, если уж везде не напечатают, то не есть наше свободное пролетарское слово, а кругом один обман"21.
Эти письма, простые и бесхитростные, наивные и откровенные, посланные в газету, непосредственно связанную с высшим органом советской власти, из многих районов, областей и краев огромной страны, свидетельствуют, что доверие к этой власти, надежды на нее у крестьян остается все меньше и меньше. Это не только и не столько письма-просьбы, а письма-обвинения и проклинания власти, ставшей антинародной. На самого Стали
24
на и его первого подручного Молотова поднята рука основных жителей страны, по существу, класса, призванного быть господствующим.
Справедливые требования крестьян, неопровержимые обвинения в адрес правителей всех уровней и рангов фактически подтверждаются секретными документами и материалами, справками и докладными записками представителей властных структур, призванных давать полную и правдивую информацию (в отличие от прессы и официальных изданий) высшим органами партии и государства.
Вот один из таких документов - Докладная записка Наркомзема СССР в ЦК ВКП(б) "О массовом выходе из колхозов в октябре 1931-феврале 1932 гг.", подготовленная 10 февраля, когда еще в прессе продолжались славословия по поводу "нового подъема" колхозного движения, решающих успехов коллективизации не только в зерновых, но и в районах второй и третьей очереди. В то же время из прилагаемых к записке статистических таблиц выясняется, что с 1 октября наблюдались "колебания в ходе коллективизации", начался "массовый отток из колхозов"22.
За указанный период из колхозов страны выбыло 167,5 тыс. хозяйств, в том числе в Казахстане - 37,2 тыс., на Северном Кавказе - 32,4 тыс., в Нижне-Волжском крае - 27,2 тыс. и т.д. Происходило, по определению документа, "массовое бегство из колхозов", главным образом в форме "неорганизованного отхода" ("самотека") в промышленность. Только в Хвалынском районе Нижнего Поволжья насчитывалось 6 тыс. неорганизованных отходников, на Северном Кавказе - 100 тыс., в Республике Немцев Поволжья - 60 тыс. и т.д. Процент отходников колебался от 10 до 25,6 от численности трудоспособного населения. Среди основных причин сложившейся ситуации назывались такие: "наличие голого администрирования (различные перегибы)", "обобществление последней коровы", "бесхозяйственность и низкая оценка трудодня", "ликвидация колхозов сверху и передача их совхозам".
Ликвидация колхозов и передача их совхозам ("совхозиза-ция", если пользоваться современным термином) была вынужденной мерой, попыткой местных властей в той или иной мере преодолеть или хотя бы смягчить кризисную ситуацию в деревне. Разумеется, при этом с колхозниками никаких расчетов за имущество не производилось, их согласия не спрашивали. Нар-комзем с полным основанием оценил эту акцию как антиправовую, "грубейшее извращение линии партии и правительства". Но тут уже некогда было задумываться о "линии партии", речь шла о предотвращении хищений и разграбления общественного имущества колхозов и колхозников, которые в панике поки
25
дали это имущество, спасая себя и свои семьи от голода и эпидемий.
Наибольшей глубиной анализа, широтой и достоверностью приводимых конкретных данных отличалась спецсправка Секретно-политического отдела ОГПУ "О ходе коллективизации и массовых выступлениях крестьянства в 1931 г. - в январе-марте 1932 г.", подготовленная в начале апреля 1932 г. Подробный анализ этого уникального документа будет дан позже, сейчас же остановимся на данных, характеризующих ход коллективизации. Важно подчеркнуть, что в динамике прослеживались применительно к названному периоду показатели о развитии колхозного движения по 22 регионам и республикам СССР, а в конце документа они были представлены в виде динамических таблиц, включая сведения о выходе из колхозов по стране в целом и регионам, о размерах неорганизованного отходничества из деревни в город. Вот два типичных примера по колхозам Северо-Кавказского края (по 76 русским районам) и Башкирии.
Северный Кавказ: Всего вышло из колхозов с октября по март 63 870 хозяйств (в октябре - 3,5 тыс., в январе - 15 тыс., в феврале -23,3 тыс., в марте - 10,2 тыс.). Из 25 районов, наиболее пораженных недородом, за ноябрь-март неорганизованно ушло на заработки 56,3 тыс. трудоспособных колхозников. "Значительная часть из ушедших выехала семьями, без ведома правлений колхозов и сельсоветов". Основная причина выходов из колхозов - "продзатруднения".
Башкирия: "За последнее время отмечается массовый выход из колхозов... В октябре-декабре 1931 г. из 15 колхозов ушло 506 хозяйств, в январе-марте 1932 г. из 103 колхозов выбыло 1378 человек". "Чрезвычайно сильно развито отходничество... По данным на 20 февраля только по 6 районам неорганизованное отходничество к организованному составило 36%, а на 20 марта - 71%". "Отходничество происходит, главным образом, на почве продзатруднений, которые за последнее время охватили все сельсоветы шести районов". "В ряде колхозов колхозники голодают, питаются разными суррогатами, отмечены случаи опухания"23.
Таким образом, объективной информации о критической ситуации в деревне, выражающейся в массовых выходах из колхозов, неорганизованном отходничестве, получившем широкое распространение, у Сталина и его окружения было более чем достаточно. А основная причина этих явлений - "продовольственные трудности", по существу голод, охвативший многие села и деревни. Пока что его проявления носили локальный характер, но нужны были срочные меры по оказанию помощи крестьянам.
Реакция высшей власти на письма крестьян, докладные записки, справки и информационные сводки Наркомзема,
26
И.Е. Зеленин_
Сталинская
революция сверху после великого перелома
1930-1939
Политика,
осуществление,
результаты
МОСКВА НАУКА 2006
УДК 94(47) ББК 63.3(2)615 3-48
https://drive.google.com/file/d/0B96SnjoTQuH_LVBEYVlLUUxCVDQ/edit?usp=sharing
Ответственный редактор доктор исторических наук А.С. СЕНЯВСКИЙ
Рецензенты: доктор исторических наук Ю.Н. ЖУКОВ, доктор исторических наук Е.И. ПИВОВАР
Зеленин И.Е.
Сталинская "революция сверху" после "великого перелома". 1930-1939 : политика, осуществление, результаты / И.Е. Зеленин ; отв. ред. А.С. Сенявский ; Ин-т рос. истории РАН. - М. : Наука, 2006. -315 с.-ISBN 5-02-035087-7 (в пер.).
Опираясь на материалы архивов (ФСБ, РГАСПИ, ГАРФ, РГАЭ), опубликованные источники и историческую литературу последних лет, автор освещает узловые проблемы создания колхозного строя в СССР, дает объективную и всестороннюю оценку рассматриваемых процессов и явлений. В центре внимания - аграрная политика партии и государства, социальное и экономическое развитие деревни. Поднимается проблема политических репрессий, принявших в 1937-1938 гг. характер "Большого террора".
Для историков, политологов, экономистов, преподавателей и студентов вузов.
Темплан 2006-11-320
ISBN 5-02-035087-7 © Институт российской истории РАН, 2006
© Зеленин И.Е., 2006 © Редакционно-издательское оформление. Издательство "Наука", 2006
ВВЕДЕНИЕ
По весьма точному определению И.В. Сталина, "сплошная коллективизация" - это "революция сверху", поскольку "была произведена сверху, по инициативе государственной власти". Правда, вторая часть этого определения была далека от действительности, ибо утверждалось, что она происходила "при прямой поддержке снизу со стороны миллионных масс крестьян, боровшихся против кулацкой кабалы, за свободную колхозную жизнь". Впрочем СП. Трапезников, "маститый" историк-аграрник, возглавлявший при Л.И. Брежневе отдел науки ЦК КПСС, критиковал и первую часть сталинского определения, поскольку инициаторами коллективизации, по его мнению, были "сами крестьяне", а партия лишь "поддержала их порыв" и "помогла в осуществлении коренной реконструкции сельского хозяйства" (выделено авт. - И.З.у. Однако вряд ли можно упрекать Сталина в недооценке "порыва крестьян" к коллективизации задолго до того, как были созданы для этого серьезные предпосылки.
Более того, генсек явно переоценивал стремление крестьян-единоличников к массовому вступлению в колхозы, когда в ноябре 1929 г. в статье, опубликованной в "Правде", объявил, что в деревне произошел "великий перелом": "в колхозы идут крестьяне не отдельными группами, как это имело место раньше, а целыми селами, волостями, районами, даже округами". "В колхозы пошел середняк. В этом основа коренного перелома в развитии сельского хозяйства... Советская власть не может угнаться за ростом колхозного движения в деле снабжения машинами и тракторами"2.
А если предположить, что так все и было на самом деле, то следовало бы ожидать, что вскоре после "великого перелома" (во всяком случае к концу первой пятилетки), подкрепленного к тому же масштабными поставками в деревню новой машинной техники, развертыванием сети МТС, появлением сотен зерновых и животноводческих совхозов, вооруженных тракторами и Другой техникой, в работу которых входило оказание крестьянам действенной помощи в создании колхозов (обработка зе
3
мель, уборка урожая, агротехнические консультации и т.д., "революция сверху" должна была завершиться. Все это в той иной мере осуществлялось, но крайне бессистемно, неэффективно. Основная причина-"гигантомания" в совхозном строительстве, крайне низкий уровень подготовки механизаторских кадров ("рулевых"), а также агрономов и зоотехников. Новые совхозы, задуманные как "фабрики зерна", "молока" и "мяса", с начала 1930-х годов, когда иссякло естественное плодородие целинных земель, терпели огромные убытки, их поля зарастали сорняками и бурьяном, стали превращаться в "колоссов на глиняных ногах". Массовый порыв крестьян, стремление к объединению в колхозы, если кое-где и были, но в таких условиях гасились в самом начале. Выходы из колхозов с начала 1932 г. приняли массовый характер.
Тем не менее Сталин в докладе об итогах первой пятилетки на январском (1933 г.) Пленуме ЦК ВКП(б), опираясь на явно завышенные данные, не учитывавшие выходов из колхозов, заявил, что более "60% крестьянских хозяйств с охватом свыше 70% всех крестьянских площадей" вступили в колхозы, "что означает "перевыполнение пятилетки в три раза (выделено авт. - И.З.У; "кулачество как класс разгромлено, хотя и не добито"; "СССР уже преобразован из страны мелкотоварного хозяйства в страну самого крупного сельского хозяйства в мире". А поэтому "имеется возможность" (выделено авт. - И.З.) вместо 500-600 млн пудов товарного зерна, которое заготавливалось в доколхозный период, заготавливать 1200-1400 млн пуд. ежегодно3. Иначе говоря, речь шла только о количественных показателях коллективизации на текущий момент и об открывающихся в этой связи перспективах ежегодных увеличений хлебозаготовок более чем в два раза. Судя по всему, Сталин предполагал через год, на XVII съезде партии, более подробно отчитаться об итогах коллективизации и развитии сельского хозяйства в годы первой пятилетки, опираясь на конкретные данные за 1933 г. Съезд состоялся в январе-феврале 1934 г. Соответствующий раздел доклада генсека был назван "Подъем сельского хозяйства". Однако в нем по существу речь шла о кризисе сельскохозяйственного производства, прежде всего животноводства и зерновой отрасли. Совершенно очевидно, что сценарий предстоящего раздела доклада был иным. Однако в первой половине 1933 г. на деревню обрушился невиданный еще в России голод, жертвами которого стали от 7 млн до 8 млн крестьян, совпавший по времени с завершением "в основном" сплошной коллективизации. Сталин к возникновению и углублению этой трагедии имел самое непосредственное отношение. Однако на протяжении многих лет (вплоть до сен
4
тября 1940 г.) он отрицал факт наличия голода в стране, запрещая давать о нем какую-либо информацию в открытой печати. В такой ситуации приводить в докладе конкретные данные о несуществующих успехах в развитии сельского хозяйства в результате "победы колхозного строя" было не только неуместно, но даже опасно, имея в виду естественную реакцию населения.
Именно поэтому, по мнению автора, генсек вынужден был дать в своем докладе более или менее приближенную к действительности оценку ситуации в сельском хозяйстве, объяснить, ссылаясь на объективные факторы, причины неудач и спадов, пообещать быстрый выход сельскохозяйственного производства из кризиса. В докладе на съезде Сталин впервые применительно к деревне и сельскому хозяйству ввел понятие "реорганизационный период", в связи с которым спад производства (но отнюдь не кризис!) был неизбежен и как бы запланирован. Для его преодоления, подчеркнул он, потребуется "много времени", будут "большие издержки". Пришлось признать, что "период реорганизации" "был годами наибольшего уменьшения продукции зерновых культур", а животноводческая отрасль "крайне болезненно перенесла" этот период, что "падение скота еще продолжается" и что только в конце этого периода "можно ставить вопрос о поднятии урожайности как один из основных".
Вождь критиковал "огульное расширение посевных площадей", поскольку "бывает, что площади растут, а продукция не растет или даже падает, ввиду того что обработка земли ухудшилась" и т.д. И самое примечательное, что все эти негативные и как бы даже предвиденные явления начались с "первого года реорганизации", т.е. с объявленного им года "великого перелома". А "наибольших размеров упадок достиг" в 1933 г. "Что касается использования тракторов и машин, то неудовлетворительное состояние этого дела до того ясно и общеизвестно, что не нуждается в доказательствах", - констатировал Сталин. Это касалось МТС, прокатных пунктов, новых совхозов. Правда, Сталин обнадежил и пообещал: "В 1933 г. наметились признаки прямого подъема", а "1934 год может и должен стать годом перелома к подъему... По свиноводству уже начался обратный процесс".
Только в одном "достижении" докладчик не сомневался, стоял, как говорится, насмерть: "Колхозы победили окончательно... Наше советское крестьянство окончательно и бесповоротно стало под красное знамя социализма". Было ясно, что обратной дороги на этом пути нет. Но все же он несколько смягчил ситуацию: "Дальнейший процесс коллективизации" будет представлять постепенное всасывание и перевоспитание остатков крестьянских хозяйств колхозами. К "остаткам" вождь отнес более
5
9 млн единоличных хозяйств, на которые приходилось почти 40% всех хозяйств деревни. Открытым, разумеется, оставался вопрос - захотят ли эти хозяйства, отнюдь, не малочисленные, добровольно войти в колхозы, становиться под "красное знамя социализма"4.
Об окончательном завершении коллективизации и "гибели единоличного хозяйства", а также о разрешении зерновой проблемы Сталин объявил 10 лет спустя, в марте 1939 г. в отчетном докладе на XVIII съезде партии. Однако и на этот раз он был не вполне точен и конкретен, поскольку не решена была непростая проблема коллективизации хуторских хозяйств, которых насчитывалось в стране (в границах до сентября 1939 г.) около 1 млн. Эта задача в целом была решена только к концу 1940 г. с помощью применения испытанных силовых методов. В то же время в основном была решена зерновая проблема, но "не легко и быстро", как утверждал Сталин в докладе на съезде. Развитие зерновой отрасли в стране он анализировал (не от хорошей жизни) на основе данных о "видовой урожайности", отличавшейся от фактической ("амбарной") в сторону увеличения на 25-30%5.
Иначе говоря, на "окончательное решение" проблем, поставленных вождем в ноябре 1929 г. в связи с "великим переломом" в деревне, потребовалось еще почти 10 лет. Почему так растянулся этот процесс? Как, какими методами и темпами он осуществлялся? Какие в этой связи можно выделить этапы? Как соотносились в ходе преобразований их позитивные и негативные стороны? Менялась ли в той или иной степени аграрная политика партии? Как реагировали власти на справедливые просьбы и требования крестьян, различные формы их сопротивления, в том числе и открытое, вплоть до вооруженных выступлений? Каковы, наконец, общие итоги отдельных хронологических этапов сталинской "революции сверху"?
Об этих и многих других вопросах пойдет речь в предлагаемой монографии. В ряде случаев это будут не окончательные выводы, а суждения автора, попытка в той или иной мере прояснить поставленные вопросы и проблемы, высказать свою точку зрения.
Хронологические рамки монографии основываются на двух главных рубежах: начальный - сентябрь 1930 г., когда в связи с "великим переломом", провозглашенным Сталиным 7 ноября 1929 г. (к XII годовщине Октябрьской революции), по его указанию началась организация "нового мощного подъема колхозного движения" (Директива "О коллективизации" 20 сентября, письмо ЦК ВКП(б) 24 сентября); завершающий - сентябрь 1939 г., совпавший с началом Второй мировой войны (1 сентяб
6
ря), включение в состав СССР (по договору Сталина с Гитлером 23 августа) новых территорий - Западной Украины и Западной Белоруссии, Бессарабии, а несколько позже, в начале 1940 г. -Латвии, Литвы, Эстонии.
Следует подчеркнуть, что в настоящее время открылись дополнительные возможности для более глубокой и всесторонней разработки данной темы. В 2005 г. завершилась уникальная публикация пятитомного издания "Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание: документы и материалы 1927-1939 гг."6 В сборники включены документы, многие из которых были засекречены, хранились за семью печатями соответствующих властных структур.
Среди них - почти недоступные ранее исследователям документы Центрального архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации (ЦА ФСБ), ряд документов Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) - бывшего архива ЦК ВКП(б) - документы Политбюро, в том числе "Особые папки", личные архивы Сталина, Кагановича, Молотова, Микояна. Составителям сборников удалось в полном объеме воспользоваться документами и материалами Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) - фонды ЦИК, ВЦИК, СНК СССР, НКВД, Прокуратуры, Верховного суда, а также Российского государственного архива экономики (РГАЭ) - фонды ЦСУ СССР, Наркомзема, Колхозцентра и др. Привлечены, пожалуй, впервые в связи с коллективизацией, документы Российского государственного военного архива (РГВА).
Большую и трудоемкую работу по выявлению, отбору и комментированию документов "своих" архивов (наряду с историками) проделали сотрудники названных архивов. В этой работе участвовали и ведущие историки Запада и Востока - США, Канады, Великобритании, Австралии и Республики Корея. В 5-м томе использованы документы, представленные сотрудниками Общества "Мемориал".
При подготовке монографии автор прежде всего опирался на материалы и документы 3, 4 и 5-х томов, позволяющие по-новому взглянуть на произошедшие в деревне события, уточнить, а нередко пересмотреть сложившиеся концепционные подходы, многие положения и выводы. Кроме того, автор, как один из непосредственных участников этого издания, имел возможность использовать документы, по тем или иным причинам не вошедшие в опубликованные сборники, или данные в извлечениях. Одна из первых попыток публикации специальной статьи по материалам пятитомника была предпринята настоящим автором вскоре после выхода в свет 3-го тома7.
7
Наличие в вводных статьях пятитомника общей характеристики историографии данной темы (прежде всего новейшей, но по некоторым сюжетам и предшествующей) освобождает автора от необходимости специального рассмотрения этих проблем. В то же время в тексте книги, а иногда и в примечаниях по ходу изложения, приходится обращаться к работам ряда историков последних лет в связи с использованием тех или иных фактических данных, общей оценки некоторых монографий и статей, а иногда и в порядке дискуссии, в том числе и концепционного характера.
Основная цель монографии определяется тем, чтобы, опираясь на всю совокупность имеющихся документов (прежде всего материалов пятитомника), а также историографию последних лет (включая и работы западных ученых), осветить узловые проблемы темы, дать объективную и всестороннюю оценку рассматриваемых процессов и явлений. В центре внимания - аграрная политика партии и государства, определяемая Сталиным, Политбюро ЦК ВКП(б), которая исходила из большевистской (в основном сталинской) модели построения социалистического общества, принципов большевистского социализма. И в то же время, как свидетельствуют документы, изменялась и уточнялась под влиянием происходивших процессов (в частности, активного и пассивного сопротивления крестьянства). Эффективность этой политики, ее результаты анализируются на материалах, характеризующих развитие социальной и экономической сфер деревни. Особое внимание уделяется проблеме политических репрессий, значительно усиливавшихся в начале 1930-х годов в связи со сплошной коллективизацией и принявших в 1937-1938 гг. характер "Большого террора".
Проблема "ликвидации кулачества как класса" рассматривается широко и всесторонне, включая и "спецпереселение". В то же время положение крестьян ("кулаков") в местах поселений (лагерях ГУЛАГа), как и в пятитомнике, ограничивается общей характеристикой и приведением некоторых обобщающих данных.
В настоящей работе использованы некоторые документы недавно вышедших первых томов серии "Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД: документы и материалы 1918-1939 гг.»
Глава первая
ПИК ОБЩЕКРЕСТЬЯНСКОЙ ТРАГЕДИИ (сентябрь 1930-1933 гг.)
"НОВЫЙ ПОДЪЕМ" КОЛХОЗНОГО ДВИЖЕНИЯ
После исправления "грубейших ошибок и искривлений" в ходе коллективизации на первом ее этапе (зима-начало весны 1930 г.) произошел массовый отлив из колхозов. Уровень коллективизации, в том числе и за счет "бумажных колхозов", к концу лета 1930 г. снизился почти на две трети (по СССР - до 21,4%, по РСФСР - до 19,9%). А затем наступило кратковременное "затишье", своеобразная стабилизация, когда "низы" добровольно не хотели возвращаться в колхозы, а тем более создавать новые, а растерявшиеся "верхи" на местах не решались начинать новое наступление на крестьян. Вот их типичная реакция: "Весной мы обожглись на коллективизации, больше не хотим" (Болотниковский район Новосибирской области); "Прилива в колхозы нет потому, что теперь коллективизация добровольная. Вот и боишься: то перегиб получится, то недогиб" (Сальский район Северо-Кавказского края)1.
Такое "умиротворение" было крайне необходимо обеим сторонам конфликта, стране в целом: «Если бы не были тогда немедленно приняты меры против искривлений партлинии, - говорилось в закрытом письме ЦК ВКП(б) от 2 апреля 1930 г., - мы имели бы теперь широкую волну повстанческих крестьянских выступлений, добрая половина наших "низовых" работников была бы перебита крестьянами, был бы сорван сев, было бы подорвано колхозное строительство и было бы поставлено под угрозу наше внутреннее и внешнее положение»2. И с этим вполне можно согласиться: крестьянская война, угроза которой нарастала, крайне опасна, последствия ее непредсказуемы.
В той или иной мере эта задача вплоть до осени 1930 г. решалась, хрупкое равновесие между участниками противостояния сохранялось. Однако Сталина и его ближайших соратников даже в краткосрочной перспективе не устраивали ни спад, ни застой коллективизации, ни отказ местных руководителей от ее дальнейшего форсирования. И прежде всего потому, что на основе единоличного хозяйства, как показал опыт применения чрезвычайных мер в конце 1920-х годов, не удалось решить проблему
9
хлебозаготовок. Теперь же под угрозой оказалась одобренная XVI съездом партии программа форсированного развития тяжелой промышленности. Крайне озабоченный этой ситуацией, Сталин, отдыхавший в то время на Кавказе, 2 сентября 1930 г. пишет Молотову: "Следовало бы, по-моему, дать внутреннюю директиву обкомам и райкомам... сосредоточить все свое внимание на организации прилива в колхозы... открыть систематическую и настойчивую кампанию печати за колхозное движение, как главный и все решающий теперь фактор сельхозстроительства"3.
21 сентября 1930 г. Политбюро ЦК ВКП(б) рассматривает вопрос "О директиве по коллективизации" (докладывает В.М. Молотов). Бауману, Яковлеву и Юркину поручено в двухдневный срок подготовить проект этой директивы. 24 сентября утверждается "Письмо ЦК ВКП(б) всем крайкомам, обкомам и ЦК нацкомпартий" "О коллективизации". В нем резко критикуются парторганизации за то, что они "практически не развернули работу... по дальнейшему развертыванию прилива в колхозы"; "преобладает пассивное и выжидательное отношение (ставка на самотек) к новому приливу"; "организация новых колхозов и вовлечение в старые не увязывается с хлебозаготовками и осенними полевыми работами, откладывается до зимы и весны"; "в ряде мест явно ослаблено наступление на кулака и отпор его возросшей активности, попыткам срыва колхозного движения и хлебозаготовок". Было предложено: "Немедленно добиться решительного сдвига в деле организации нового мощного подъема колхозного движения, увязав всю работу по коллективизации с проведением правильной партийной линии в хлебозаготовках в соответствии с директивами ЦК..." ЦК предостерегал против "ошибочной тенденции" "подменить организацию артелей сельскохозяйственными кооперативными товариществами... как основной формы колхозного движения на данном этапе"4. Все вернулось на круги своя к началу 1930 г.
Это письмо в конце сентября-начале октября 1930 г. обсуждалось в обкомах и крайкомах партии, в ЦК компартий республик и было, разумеется, принято "к неуклонному руководству и исполнению". Подкреплением этой директивы явилось утверждение декабрьским (1930 г.) Пленумом ЦК и ЦКК ВКП(б), а затем третьей сессией ЦИК СССР (январь 1931 г.) жестких заданий ("контрольных цифр") по коллективизации на 1931 г. для всех регионов страны. Речь шла о "полной возможности" коллективизировать в течение года "не менее половины всех крестьянских хозяйств, а по главным зерновым районам - не менее 80%", что означало для них "завершение в основном сплошной коллективизации и ликвидацию кулачества как класса"5.
10
Установление таких сроков для крестьянских хозяйств огромной страны, а тем более придание им силы закона, само по себе означало грубое попрание таких элементарных принципов кооперирования, как постепенность этого процесса, строгая добровольность вступления в кооперативы. Таким образом, курс на ее всемерное форсирование продолжался: подготавливалось новое наступление на крестьянство, основанное на применении силовых, насильственных методов.
Политбюро позаботилось даже о братской Монголии. В постановлении от 15 ноября 1930 г. отмечалось "недопустимо слабое внимание колхозному движению со стороны монгольских государственных и кооперативных организаций". "Старший брат" рекомендовал ЦК Монгольской партии "добиться в кратчайший срок решающих сдвигов в этом деле"6.
Однако грозные события февраля-марта 1930 г. показали, что одного насилия недостаточно, необходимы и меры, в той или иной мере стимулирующие вступление крестьян в колхозы. К их числу можно отнести широко разрекламированную программу строительства новых МТС; "твердые" обещания упорядочить организацию и оплату труда в колхозах, гарантировать колхознику ведение в определенных размерах личного подсобного хозяйства и др. Что касается строительства новых МТС, то и здесь далеко не все складывалось в пользу крестьян-колхозников. 10 сентября 1930 г. ЦК ВКП(б) принял решение о реорганизации колхозно-кооперативной системы. Строительство и руководство МТС в СССР решено было сосредоточить в Трактороцентре - государственном органе. Все машинно-тракторные станции переходили в руки государства, в том числе и тракторные колонны, принадлежавшие отдельным колхозам или группам колхозов.
В постановлении ЦК ВКП(б) от 29 декабря 1930 г. утверждалось что "в лице МТС выявлена и проведена на массовом опыте форма организации Советским государством крупного коллективного сельского хозяйства на высокой технической базе, в котором наиболее полно сочетается самодеятельность колхозных масс в строительстве своих коллективных хозяйств с организацией и технической помощью и руководством пролетарского государства"7. В связи с этим постановлением ЦК партии отменил один из пунктов своего постановления от 5 января 1930 г., допускавшим выкуп колхозами техники МТС.
Передача принадлежавшей колхозам и их кооперативным объединениям техники государственным МТС была завершена к концу 1930 г. В то же время крестьяне вынуждены были участвовать в строительстве новых МТС путем покупки акций Трак-тороцентра. Так, из 540 млн руб., затраченных на строительст
11
во МТС в 1931 г., колхозы и другие производственные объединения крестьян внесли (посредством приобретения акций) 211,6 млн руб. (39% общих капиталовложений)8. К концу 1931 г. программа строительства новых МТС была выполнена: к весне их число возросло до 1205, к концу года - до 1400. Разумеется, МТС внесли свой вклад в механизацию колхозного производства, главным образом полеводства, зерновой отрасли. Однако колхозы, как вскоре выяснилось, не только не могли контролировать их работу, влиять на ее качество, но фактически попали под жесткий контроль еще одного государственного органа. МТС помимо выполнения своих непосредственных задач по механизации колхозного производства (за что по договорам с колхозами исправно взимали с них за свои услуги немалую натуроплату, независимо от качества и результатов произведенных работ), по указанию партийно-политических и земельных органов строго следили за выполнением плана хлебозаготовок в колхозном секторе, за ходом коллективизации и т.д. Не случайно поэтому уровень коллективизации в районах деятельности МТС, как правило, значительно превышал показатели в других районах. В июне 1931 г., например, в целом по СССР он составлял соответственно 71,6 и 48,6%; на Средней Волге - 74,4 и 50,5%; в Западной Сибири - 64,7 и 49,5; в Белоруссии - 50 и 35,4% и т.д.9 И это несмотря на то что темпы коллективизации значительно опережали рост технической оснащенности колхозного производства. Более того, резкое сокращение главной тягловой силы не компенсировалось поступлением машинной техники, именно поэтому колхозам по указанию начальства нередко приходилось использовать коров (в том числе принадлежащих колхозникам) на пахотных и других работах. В таких условиях "агитаторам и пропагандистам", убеждавшим крестьян-единоличников в преимуществах колхозов, крупного общественного производства, было нелегко. Приходилось прибегать к методам "кнута и пряника".
Вот как это виделось авторам постановления ЦК ВКП(б) от 20 января 1931 г. "О развертывании производственной агитации и массовой работы в связи с подготовкой к весенней посевной кампании". Перед местными партийными органами была поставлена задача превратить начавшийся осенью 1930 г. рост колхозного движения в "мощный прилив в колхозы", добиться безусловного выполнения темпов коллективизации, намеченных декабрьским (1930 г.) Пленумом ЦК ВКП(б). Было предложено во всех зерновых районах и в районах технических культур создать инициативные группы по организации артелей; организовывать бригады старых колхозников в целях оказания помощи едино
12
личникам в создании колхозов; "широко двинуть в помощь коллективизирующейся деревне рабочие бригады по ремонту инвентаря"; "особо должны быть проработаны во всех колхозах правила распределения урожая с тем, чтобы исключить в дальнейшем какие бы то ни было элементы дележа урожая по душам" и т.д.10 Эти предписания сверху были выданы Сталиным за особенности "нового подъема" колхозного движения, когда в качестве "организаторов и агитаторов колхозного дела" выступали сами колхозники. Как будто уже и не требовались усилия государства, методы принуждения по убеждению единоличников вступать в колхозы.
В действительности все было иначе, о чем убедительно свидетельствуют письма крестьян, сообщения селькоров, поступавшие в органы власти и редакции газет весной 1931 г.
В конце января-первой половине февраля 1931 г. в информационных сводках Колхозцентра, край- и облколхозсоюзов, полномочных представителей ОГПУ по краям и областям о ходе коллективизации и подготовке к весеннему севу преобладали сугубо позитивные оценки. И это понятно: местным руководителям хотелось поскорее отчитаться о выполнении постановления ЦК от 20 января 1931 г. Так, в сводке полномочного представителя ОГПУ по Западно-Сибирскому краю, датированной концом января, сообщалось: "Мобилизация внимания вопросу вовлечения в коллективы бедняцко-середняцких хозяйств со стороны районных организаций внесла заметные сдвиги в области колхозного строительства. Поступающие с мест материалы продолжают отмечать усиление активности бедноты и середняков, выражающейся в организации новых коллективных объединений и вступления в старые колхозы"11. Далее приводились конкретные данные по семи районам.
Средневолжский крайколхозсоюз в сводке в Наркомзем СССР "О ходе коллективизации" (10 февраля 1931 г.) сообщал: "Усиление темпа коллективизации со второй половины января, особенно в начале февраля, произошло вследствие усиленной работы по коллективизации всех партийных, советских, профсоюзных и колхозных организаций, краевых, районных и сельских. Наметился определенный сдвиг в работе. Предвыборная кампания сельсоветов, колхозов, районные съезды и съезды советов и колхозов, краевой съезд колхозников и единоличников, ленинский призыв в колхозы, работа буксирных бригад, мобилизация и работа двадцатипятитысячников, соцсоревнование, усиление работы вербовочных бригад в колхозах и инициативных групп, заканчивающиеся распределением доходов в колхозах - все это усилило приток в колхозы новых слоев колхозников". Приводи
13
лись данные о том, что за период с января по 10 февраля 1931 г. процент коллективизации в крае вырос с 25,1 до 33,6, число колхозов - с 4765 до 5166, а число хозяйств в них - с 338,8 тыс. до 429,3 тыс. Подробно описывались формы и методы работы на местах по вовлечению единоличников в колхозы12. Однако дальнейший ход событий не только не подтвердил этих сообщений, но и по существу их опроверг. Об этом свидетельствуют, например, сводки писем крестьян и сообщений селькоров в редакцию газеты "Социалистическое земледелие", поступивших в конце марта-начале апреля 1931 г. Материалы эти в связи с тем, что они "содержали факты главным образом отрицательного характера, не могли быть использованы в печати". С таким примечанием редакция газеты направила их в Наркомзем СССР, озаглавив "Коллективизация и положение в деревне"13.
Приведем выдержки из некоторых сообщений корреспонденции и писем крестьян. Сначала - выдержки из сообщений корреспондентов газеты, претендующих на большую объективность и широту охвата событий.
- Корреспондент ст. Курганной (Северный Кавказ): "Отдельные станицы нашего района в погоне за высокими цифрами коллективизации, в стремлении "догнать и перегнать", стали фактически на путь резкого снижения контингента хозяйств, подлежащих коллективизации... В последнюю декаду февраля были обнаружены перегибы, выражавшиеся в нарушении добровольности: "Не пойдешь в колхоз - ты кандидат на Соловки";
- Селькор Н. Скворцов из Ресковского района ЦЧО: "В последние дни января 1931 г. и в начале февраля в Ильмень приехала бригада по коллективизации во главе с т. Зубковым, членом партии. Стремясь добиться 100% коллективизации, этот Зубков принимает такие меры: 2000 пудов хлеба, недовыполненные единоличниками по хлебозаготовкам, он распределяет совместно с бригадой и сельсоветом на оставшихся единоличников-середняков, стремясь таким образом загнать их в колхоз... У середняков отбирались последние коровы и овцы... Не лучше проходит месячник коллективизации по Песковскому сельсовету. Здесь встречались факты, когда из дома выгоняли беднячку и выбрасывали ее скарб на снег. Безобразные головотяпские методы коллективи-зирования деревни, искажающие политику партии, отпугивают крестьян от коллективизации";
- Селькор Талицких Иван из Хворостянского района ЦЧО: "Хво-ростянский район коллективизирован на 53%... От 11% к сентябрю 1930 г. шагнули к 53% к 10 марта. Темпы коллективизации поистине "большевистские"... Установлено, что коллективизация района построена на "живую нитку"... Колхозы "Борец за революцию", "Верный", им. Максима Горького, им. Энгельса, "Новый свет", "Красные Дебри", "Память Ленина", им. МОПРа, "Серп и молот" организовывались на бу
14
маге... бумажные колхозники заявляют протест и выписываются из колхоза";
- Корреспондент из Татарии: «В Агрызском районе отмечены многочисленные случаи, когда раскулаченные, сами отказываясь от земельного надела, агитируют за это и среди бедняцких слоев населения: "Какой же смысл обрабатывать землю, если хлеб все равно отберут?" В селениях, где во время хлебозаготовок имели место перегибы, где отсутствует разъяснительная работа, отдельные середняцкие хозяйства шли на кулацкую удочку и отказывались принимать контрольные цифры по севу... В Тетюшском районе подкулачники усиленно агитируют против встречных планов, доказывая, что "как ни расширяй посевную площадь - все излишки хлеба все равно пойдут государству"».
А вот наиболее типичные высказывания крестьян различных районов, охваченных коллективизацией в период ее "нового подъема" (февраль-апрель 1931 г.):
- Анонимное письмо из Кимовского района Северного Кавказа: «Рабочие-ударники, приехавшие с завода или фабрик, ходили по дворам с криками: "Запрягай лошадь сейчас и накладывай рожь и овес". Крестьянин говорит: "У меня осталась только солома и той не хватает". Но они не считаются с этим. "Накладывай, говорят, иначе дадим твердое задание". До тех пор создавали красные обозы, пока весь семенной фонд не вывезли.
Сейчас приказывают засыпать семфонды, а у самих нет кормов, лошади падают, коровы тоже, топлива нет. Народ страдает от холода. А вы отправляете иностранным державам лес, дрова и т.д.»;
-Дубов, Землянский район ЦЧО: "Мне нет жизни в Советской России, Советская власть меня преследует за то, что я читаю Библию и говорят, что нет места здесь попу, место им в Соловках. Я ведь не писал эти книги... Иисус Христос заповедовал всем - любите друг друга как самих себя, а кто попросит верхнюю одежду, отдай и нижнюю. За это его возлюбили и распяли. И еще вышло учение Ленина. Он тоже сказал - фабрики и заводы рабочим, а земля - крестьянам. Но сейчас везде и всюду один звон - долой кулака, стереть его с лица земли. Но я наблюдаю, какая работа идет. Стали кулачить тех, которые вечно жили по батракам. Советские служащие стали как попы. Говорят на каждом собрании о равенстве и братстве, где же это равенство - сами ходят одевши и обувши, а крестьянин гол и бос, да еще не стали давать хлеба вволю, который он сам выращивает";
- Л. Зайцева, Почепский район Западной области: "В советской стране существует принудительный труд. Пришлют повестку кубометров на 100. Крестьянин не успел опомниться, а несут уже штраф от 50 До 100 руб. Крестьяне истощали от налогов, которых не перечесть. Берут последних овечек, коров, а сам можешь в Соловки угодить, если к сроку не выполнить. Вот наша и свободная страна, а милиция не уезжает из деревень - все пишет протоколы, скот за штрафы берет... Сейчас
15
из домов выбрасываются полуголодные и полураздетые дети, плач и крики раздаются ужасные. Об этом дошли слухи и до иностранцев, которые стали тоже протестовать. Мы же им даем ответ, что у нас, мол, этого нет, у нас только добровольный труд. Зачем же врать? Крестьяне смеются: что вы так врете в своих газетах? Русские газеты поэтому назвать можно газетами лжи... Ни в одной стране нет такого насилия, как в России. Кто бы ни приехал, грозит нам тюрьмой и ссылкой. У нас не строится социализм хозяйственный, у нас уже построен социализм тюремный, штрафов и насильственного труда. Вот ваш социализм. Просим пропустить это письмо в газету, но, конечно, вы эту правду не пропустите";
- Деревня Луховицы Московской области (без подписи): "Говорят, что советская власть не хочет погибели крестьян? Но это только на словах, а на деле мы, крестьяне, видим гибель. Землю насильно отбирают, самообложения и разных налогов без отказа. Надо сделать в Москве виселицу и по несколько человек в день вешать. Тогда вся земля станет вашим владением. Разве крестьянин не дает власти хлеба, денег -все дает по возможности. Но сейчас крестьянин раздет и разут и еды нет. Как тут жить? Власть с нами не считается. Нехорошо, товарищи";
- Колхоз "Буденовец" Николаевского района Нижне-Волжского края (без подписи): "Настоящее наше письмо просим передать Сталину. Мы просим его прекратить враждебность между народом, не принуждать административно в колхозы. Получается, что за свой труд заработали кнут. Такая программа в корне неправильна. Надо дать всем вольный труд, и тогда видно будет, как года через три изменится положение в России, а если будет продолжаться по-прежнему, то лучше голову на плаху... В колхозе огромный развал и убыток, а когда урожай получится плохой, будет полнейший крах... Приезжайте кто-нибудь из порядочных людей и расспросите колхозников, каково положение дел... Если колхозы просуществуют 2-3 года, мы вполне уверены, что останемся голодные и холодные... Будьте добры, пришлите человека, который бы мог разобраться в этом деле";
- Колхозники Копылова, Глухова, Чуркина и другие, с. Алгай Но-воузенского района Нижней Волги: «Вы хорошо пишете обо всем. У нас, дескать, в СССР все хорошо, строятся заводы, растет сельское хозяйство, крепнут колхозы и совхозы, но мы просим взглянуть во внутрь всего этого. Мы в колхозе второй год. Был недород, и сейчас толпы оборванных, полуголодных людей весь день толпятся и просят одежды и хлеба. Мы добили скотину, много погибло от бескормицы, остальная взята на мясозаготовки. Никто этого почему-то не замечает. По газетам все хорошо, а на деле - жить нельзя... У крестьян-бедняков и середняков отнимают последнюю овцу, а потом ее губят. Твердые задания даются беднякам, тащат последнюю телку. Люди дышут огнем, проклинают Сталина, который создал эту скорбь...
Когда колхозы будут показательными, тогда крестьянин будет доверчив... Не нужно разорять оставшиеся бедняцкие и середняцкие единоличные хозяйства и загонять их этим в колхозы. Пусть они живут
16
своим трудом, а когда убедятся, то придут сами... Сейчас у крестьян-единоличников скот сытый, но его у него отнимают и губят. У вас в газете все хорошо, все в порядке, а мы думаем, в порядке только Москва, Кремль и Сталин. Ему со всех концов СССР пишут, что все благополучно, а он верит и раздувает свое лицо шире. Сталину надо самому посмотреть все, что творится... Сидя в Москве легко говорить: "у нас строительство, рост, а у капиталистов кризис". Какое нам дело до капиталистов, когда у нас разруха и голод? Мы настойчиво просим поместить наше письмо»;
-Н.К. Загонов, с. Бугрово, Руднянского района Западной области: «В области коллективизации имеются опять "левые" перегибы... Районные работники применяют меры принудительного характера по организации прилива. Твердые задания предъявляют к крестьянам-середнякам и даже к беднякам, если последние добровольно не вступают в колхозы. В результате воодушевленности масс нет никакой, и прилив этот бумажный, не жизненный... в колхозы загоняют всех силой... Крестьянство, находясь в таких условиях, ждет с нетерпением прихода интервентов, которые их освободят от коммунистического гнета... Необходимо срочно приостановить принудительные акты, направленные против середняцких хозяйств»;
- Ф.С. Гоинский, с. Крамлино Парфеновского района Тверской области: "По всему громадному Союзу ССР расплодились многочисленные комиссары, ударники, бригады... Коммунисты-большевики прельщают всех крестьян, в том числе Тверской губернии и соседних губерний, снабжением их тракторами, стальными конями для обработки полей, а также комбайнами-сеялками, жатвенными машинами, дорогими молотилками. Эта затея - чистая утопия! До тракторов ли теперь таких дорогих по цене, до комбайнов ли... до утопических социалистических затей?.. Мнимых кулаков-крестьян то и дело сажают в тюрьмы... Большевики-ленинцы сморили многих граждан голодом, раздели и разули, обложили крестьян непосильными налогами... Многие русские храмы превратили в склады... отобрали церковную утварь, сбросили колокола... Христианство есть религия взаимной любви между людьми, искренней дружбы. Социализм же есть религия ненависти, зависти, вражды между людьми"14.
Это письма-предупреждения властям, лично Сталину в связи с насильственной и бесправной в отношении крестьян коллективизацией. И предложения что надо делать, чтобы исправить положение, не довести дело до крестьянской войны. А надо, прежде всего, как обещали, создавать колхозы без торопливости и спешки, на добровольной основе, считаясь с интересами крестьян, деревни в целом, учитывая национальные и региональные особенности огромной страны. Особенно возмущало крестьян отношение местной и центральной властей к церкви, к религии, глумление над церковными святынями, игнорирование вековой приверженности крестьян к христианству и другим конфессиям.
17
Сталин, судя по письмам, стал терять доверие и уважение сельских жителей, создаваемое официальной пропагандой. Его изречениям по поводу преимуществ социализма, колхозов, кризиса капитализма в западных странах мало кто верил в условиях критического положения крестьян и советской деревни в целом. В некоторых письмах речь даже шла о приближавшейся против СССР войне со стороны западных держав, которая должна привести (надеялись!) к падению советской власти и освобождению деревни от ненавистного сталинского режима. Разумеется, в сводках ОГПУ, Наркомзема и Колхозцентра такого ряда высказывания объяснялись кулацкой агитацией, происками врагов социализма и т.п. Но в принципе это был сигнал властям и весьма серьезный, чтобы еще и еще раз проанализировать ситуацию, принять меры по ослаблению темпов, изменению форм и методов коллективизации, позаботиться о том, чтобы принцип добровольности вступления в колхозы не был пустой декларацией.
Обратимся к наркомземовской сводке (как водится, изрядно фальсифицированной в пользу "достижений") о ходе "нового подъема" колхозного движения (табл. 1).
Итак, можно заметить, что с начала сева темпы коллективизации заметно снизились и продолжали падать, особенно в период подготовки и проведения уборочной кампании и особенно разорительных и пугающих крестьян хлебозаготовок. "Новый подъем" коллективизации едва дотянул до осени. С конца года начались массовые выходы крестьян из коллективных хозяйств, стало набирать силу антиколхозное движение, нарастало сопротивление крестьян, которое проявлялось в различных формах, в том числе и в вооруженных выступлениях. В сводках ОГПУ, справках Наркомзема и Колхозцентра, постановлениях обкомов и крайкомов партии, содержание которых резко изменилось по сравнению с началом года, содержалась достаточно объективная информация о ситуации в деревне, которая регулярно доводилась до высших партийных и советских органов власти. Правда, в своих оценках информаторы обычно ссылались на происки кулаков и других антисоветских элементов, внешних и внутренних врагов СССР.
Так, в спецсправке секретно-политического отдела ОГПУ "О положении в национальных областях Северо-Кавказского края", датируемой 8 мая 1931 г., отмечалось, что "в результате кулацкого влияния в колхозах имеют место боязливые, неуверенные настроения, особенно той части колхозников, которая вступила в колхозы в этом году. В целом настроения эти можно определить тем, что колхозники не чувствуют под собой твердой почвы и не имеют уверенности в успехе в будущем". Отсюда "чрезвычайно
18
Таблица 1
Основные показатели "решающего этапа" коллективизации сельского хозяйства в СССР
(конец 1930-1931 гг.)*
На начало месяца
Год Месяц число колхозов, в них хозяйств, % коллективизации вступило В КОЛХОЗЫ хозяйств в течение среднемесячные темпы коллективизации, %
тыс. тыс. месяца, тыс.
1930 Октябрь 96,2 5562,7 22,2 68,2 0,2
Ноябрь 99,0 5745,6 23,0 182,9 0,8
Декабрь 106,4 5162,2 24,6 416,8 1,6
1931 Январь 112,8 6577,5 26,4 415,1 1,8
Февраль 122,7 7314,9 29,4 735,4 3,0
Март 148,8 8835,7 35,5 1520,8 6,1
Апрель 176,3 10 514,5 42,0 1678,8 6,5
Май 199,7 12 072,8 48,7 1588,0 6,7
Июнь 211,0 13 033,3 52,7 960,5 4,0
Июль 218,9 13 694,2 55,1 661,2 2,4
Август 224,5 16 264,2 57,9 569,7 2,8
Сентябрь 230,4 14 744,3 59,9 480,1 2,0
Октябрь 232,0 15 022,2 61,0 277,9 1Д
Ноябрь 231,6 15 268,4 61,9 246,7 0,9
* Колхозное строительство в СССР. М, 1931. С. 13; РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 3. Д. 4454. Л. 30-70, 97-107.
болезненное отношение к внутрихозяйственным неполадкам и беспорядкам в колхозах, сильное сопротивление обобществлению личного скота, пренебрежительное отношение к хозяйственной дисциплине, выражения упадничества и разочарования, вплоть до выходов из колхозов и выездов в города". "Оставшиеся вне колхозов единоличные хозяйства держатся позиции нежелания идти в колхоз... часть из них отказались от землепашества, ликвидируют постепенно хозяйства".
Обратим внимание на постановление бюро Средне-Волжского крайкома ВКП(б) от 12 июля 1931 г. "О ходе уборки и темпах коллективизации", в котором констатировалось, что "несмотря на категорические директивы майского и июньского пленумов крайкома, решительного сдвига в сторону значительного ускорения темпов коллективизации еще нет". Основные причины, помимо идеологических и политических ("неизжитые правоопорту-нистические настроения самотека, недостаточное развертывание организационно-массовой работы" и т.п.), такие как "неумение теснейшим образом увязать подготовку к уборочной кампании и хлебозаготовкам с борьбой за завершение сплошной коллективизации"; "слабое внимание к вопросам организационно-хозяйственного укрепления колхозов"; "невнимательное отношение со стороны всех районных органов к жалобам и заявлениям колхозников"15.
А вот выдержки из справки полномочного представителя ОГПУ по Западно-Сибирскому краю "О политическом положении края" от 15 августа 1931 г. Информаторы вскрыли такие серьезные недостатки работы по коллективизации, как "хозпо-литкампании (уборка, хлебозаготовки, распределение доходов), несочетающиеся с коллективизацией, наблюдаются факты грубейших перегибов"; "массовая работа подменяется администрированием и командованием"; "организованные из колхозников и рабочих бригады вызывают крестьян в сельсоветы и, запугивая их ссылкой в Нарым, заставляют вступать в коллективы"; "за отказ от вступления в колхозы широко практикуются аресты середняков и бедняков, а в некоторых случаях применяется физическое воздействие, терроризирование крестьян, отобрание заявлений о нежелании вступать в коллективы"; "в результате перегибов в ряде сел наблюдаются факты, когда при появлении бригад единоличники разбегались и скрывались в лес, огороды и т.д., чтобы их бригада не могла найти"; "единоличники Ребрихинско-го района сушат сухари на случай высылки в Нарым за невступление в колхозы" и как следствие всех этих "антисоветских проявлений" - "возникновение бандформирований" (144 участника) и два "бандвыступления" (700 участников)16.
20
В сентябре 1931 г. нацбюро Колхозцентра направило в ЦК ВКП(б) докладную записку "Об извращениях в коллективизации в национальных животноводческих районах", в которой речь шла о Калмыкии, Татарии, Мордовии, Бурят-Монголии, Кара-Калпакии, Дагестане, Чечне, Ойротии и Казахстане. Отмечалось, в частности, что в большинстве этих автономий "кулачество было ликвидировано до проведения сплошной коллективизации"; «решалась задача "догнать и перегнать" - в кратчайшие сроки завершить сплошную коллективизацию»; "допускались возмутительные перегибы", начались выходы из колхозов. Так, из колхозов Казахстана, по данным девяти районов, в течение мая-июня вышло 12 623 хозяйства17.
Однако маховик "нового подъема колхозного движения" был раскручен на полную мощность и обоснован пропагандой. У кремлевских руководителей не было ни малейшего желания хотя бы несколько сбавить его обороты. Тем более, что таким путем (на основе массовой коллективизации) решались, как представлялось сталинскому руководству, кардинальные задачи социалистического строительства.
На волне "нового подъема" июньский (1931 г.) Пленум ЦК ВКП(б) сделал далеко идущие выводы: "завершена коллективизация в основных зерновых районах"; "колхозное крестьянство уже превратилось в центральную фигуру земледелия"; колхозы стали "основным производителем не только в области зерна, но и важнейшего сельскохозяйственного сырья (хлопок, свекла, подсолнух и др.)"; "роль бедняка и середняка-единоличника в сельскохозяйственном производстве стала второстепенной". А завершить сплошную коллективизацию в стране (в основном) следовало в 1931 г. "и во всяком случае не позже весны 1932 года"18.
Между тем и после победных реляций июньского (1931 г.) Пленума ЦК ВКП(б) о выдающихся успехах коллективизации негативная информация о ее ходе не только не прекратилась, но и значительно усилилась. Так, инструктор ЦИК СССР, побывавший летом 1931 г. в Сосновском районе ЦЧО в связи с проверкой жалоб крестьян, посланных на имя Калинина, пришел к выводу: "По своему характеру и глубине ошибки превосходят даже ошибки 1929-1930 гг." Сплошная коллективизация, как правило, проводилась в жизнь независимо от результатов голосования крестьян. В с. Зеленом "почти все единоличники при голосовании воздержались". Тем не менее президиум собрания объявил: "Раз голосующих против нет, сплошная коллективизация принимается". Если же все-таки единоличники упорствовали, применялись "всевозможные репрессии" - под разными предлогами у них отбирали лошадей, коров, фураж, вплоть до земли. По мнению проверяющего,
21
во всех сельсоветах района предпосылки для сплошной коллективизации еще не были созданы. И тем не менее партийные ячейки проводили курс "на 100% коллективизацию".
Комиссия ВЦИК в связи с проверкой выполнения постановления президиума ВЦИК от 20 августа 1930 г. "О мероприятиях по рассмотрению крестьянских жалоб", установила, что в 1931 г. от крестьян ЦЧО поступило около 400 тыс. жалоб. Претензии главным образом предъявлялись в связи с обложением единоличников "твердыми заданиями, увеличением плана сдачи зерна, произволом и насилием при проведении коллективизации". Комиссия установила, что "репрессии к середняку-твердозаданцу, как правило, ничем не отличаются от репрессий, применяемых к кулацким хозяйствам", а постановление Президиума ВЦИК от 20 августа 1930 г. и циркуляр Президиума ВЦИК от 30 ноября 1931 г. "не выполнены ни в какой мере"19.
Сводка ненапечатанных крестьянских писем, поступивших в газету "Известия" в феврале-марте 1932 г., дает зримое представление о растущем недовольстве крестьянства. Заметим, что на содержание этих писем повлияло прежде всего два обстоятельства - хлебозаготовки и распределение доходов.
- Иван Гусев, колхоз им. Буденного Новочеркасского района СКК: «Колхозники без хлеба находятся, хлеб у них забрал бывший Шахтин-ский район, а Новочеркасский говорит: "Вы его сами отдали, на еду хлеб вам не дадут, а на посев дадим". Но как же быть без хлеба, чем мы будем питаться до следующего урожая? Кто успел вовремя удрать на производство, ему хорошо, - живет и хлебушек ест, а остальные кинулись, да поздно, справку сельсовет не дает, говорит: "Все уйдете, некому будет работать". Жутко смотреть, когда здоровенный мужик плачет от того, что обманули колхозом, что остался без хозяйства, без хлеба, без одежды и свободу потерял»;
- Иван Литвинов, д. Лобовки Новооскольского района ЦЧО: «По всему нашему району каждый день целыми обозами ездят украинские голодающие крестьяне, колхозницы и единоличники, за какой-нибудь кусок хлеба они отдают все свое барахло, все что есть. Когда их спрашиваешь, почему вы голодаете? Они отвечают: "Урожай у нас был хороший, но советская власть до тех пор заготовляла наш хлеб... пока не остались без фунта хлеба... забрала хлеб до зерна, обрекая на голод и нищету - хуже чем при крепостном праве... Голодные обозы всюду, куда приедут, наводят панику и распространяют враждебные речи против советской власти»;
- г. Актюбинск, Казахстан, аноним: "Тов. редактору, прошу ответить, имеет ли право местная власть насильно отбирать единственную корову? При этом требует расписку, что корова сдана добровольно, и стращает, что в случае невыполнения посадят в тюрьму за срыв мясозаготовок. Чем жить... когда на базаре такие цены товаров, как в
22
1919 и 1920 гг.?.. От голода и грязи у нас уже массовое заболевание сыпняком";
-ЯМ. Бондаренко, с. Тарасове?, Красноярский край, Камьшинский округ: "Люди с. Тарасова голодают, с голода пухнут. Некоторые уезжают в г. Козлов на заработки и на покупку хлеба. Остались только, как во время войны, женщины, дети и старики. Все проклинают советскую власть. Не знаем, как будет с третьей большевистской весной, потому что нет не только семян, но даже людей и тягловой силы";
- И.П. Степанов, Новочеркасск и Шахты: "На бумажках пишут про колхозные достижения. Забрали весь до зернышка хлеб, даже на посев не оставили... разорили единоличников, разоряют колхозников, берут последнюю корову, запрещают держать свинью... Чем жить? Кооперация ничего кроме водки не продает. Неужели голод и безмерное насилие укрепит советскую власть? Неужели для социализма нужно безмерное страдание миллионов трудящихся крестьян, их слезы, их проклятия и смерть?.. Сегодня среди 160 млн населения так мало симпатизирующих советской власти";
- Омский район, Барабинский округ, аноним: "Тов. Молотов на XVII партконференции говорил, что повышается благосостояние масс. Признаем, что хорошо живется рабочим в Москве, Ленинграде, в промышленных городах, но на громадной территории Советского Союза, в провинции и деревне - нужда и разорение, сравнить которое можно только с 1920 г. В общем, милые товарищи, не пишите об Индии, а загляните поглубже к себе";
- Федорийцева, Солдатский сельсовет, ЦЧО, Шатиловский район: "Хотя и вы, т. Сталин, есть ученик Ленина, но ваше поведение не ленинское. Ленин учил - фабрики рабочим, землю - крестьянам - а что вы делаете? Не только землю, но и скотину, хату, скарб отбираете от середняков и бедняков. Если вы выгнали Троцкого и называете его контрреволюционером, то вы, т. Сталин, самый настоящий и первый Троцкий и ученик не Ленина, а Троцкого. Нас в политкружке учили, что Троцкий предлагал усиленно строить тяжелую индустрию за счет мужика. Первоначальное накопление в капиталистических странах происходило за счет обездоленных крестьян, разоренных ремесленников, за счет детей бедняков. А первоначальное накопление у нас происходит за счет миллионов честных трудящихся крестьян, их жен и детей, точь-в-точь по рецепту капиталистических акул, Троцкого и Сталина... Вы, т. Сталин, должны знать, что союз со 130-миллионной массой крестьян вы разбили и что последствия этого будут самые мрачные для советской власти. Утерянное доверие масс к советской власти вам не восстановить";
- М. Голубев, Федотов, И. Лукин, Васильева, Сысоева, Трофимов, д. Валяево Торопецкого района Западной области: «Члены сельсовета ходят по деревне для выкачки налога и разного рода заготовок, ломают замки, разбивают сундуки и забирают что им нужно. При таких поступках возникают ссоры, даже драки, причем арестовывают не насильни
23
ков, ломающих замки у чужих построек, а тех, кто сам себя защищает... Говорят: "Ты кулак, ты оппортунист, ты у нас в плену, ты должен делать так, как мы тебе говорим". А говорят все одно и то же - "плати и плати"... Во имя коллективизации воцарилась по деревням смута, разруха, насилие, беззаконность. Когда идет по деревням член сельсовета или активист, дети с ужасом прячутся за матерей, женщины залезают в погреба.. Можно ли притеснять и считать кулаком трудолюбивых, простых мужиков, всю свою жизнь кормящихся за счет своих мозолистых рук и своего пота?»;
- Новочеркасский район Северо-Кавказского края, без подписи: «Уже начался март, а наш колхоз не знает получит ли хлеба на посев, али нет. Вот тебе и колхоз - без хлеба, без посева. Газета "Известия", не отнимай ты у нас веру, что колхозы ведут нас к лучшей жизни, а не к погибели и что если мы голодаем, не виновата власть, а местные заправилы. Хоть для грудных бы детей пшеничного хлебушка, хотя бы посеять, а то еще хуже будет»20.
Приведенный выше отрывок из письма Федорийцевой, представительницы местной сельской интеллигенции, обвинившей лично Сталина в ограблении деревни, за проведение политики индустриализации "за счет мужика", перекликается с письмом простых крестьян, бывших красных партизан из колхоза им. Карла Маркса АССР Немцев Поволжья (сентябрь 1931 г.). Это письмо-проклятие: "Мы, колхозники, шлем Сталину проклятие вместо рапорта... Замучил ты нас, совсем разорил своими бюрократическими шагами и планами, сделал ты нас рабами и отнял у нас свободу, кровью завоеванную нами, стали мы хуже, чем были наши деды барскими. Нет нам ни одежды, ни хлеба, работаем как скот, голодные, разутые, раздетые... Будет ли конец этому? Когда же мы будем хозяевами... Мы, красные партизаны, которые завоевали вам престол не для того, чтобы выжимали вы из нас последнюю кровь..." И далее - открытая угроза: "Вам за нашу кровь не простим - отомстим местным брехалам, коммунистам, которые насильственным путем отнимают у нас, бедняков, последних телят и овчишек, горько они им достанутся... Во все газеты посланы копии нашего рапорта, если уж везде не напечатают, то не есть наше свободное пролетарское слово, а кругом один обман"21.
Эти письма, простые и бесхитростные, наивные и откровенные, посланные в газету, непосредственно связанную с высшим органом советской власти, из многих районов, областей и краев огромной страны, свидетельствуют, что доверие к этой власти, надежды на нее у крестьян остается все меньше и меньше. Это не только и не столько письма-просьбы, а письма-обвинения и проклинания власти, ставшей антинародной. На самого Стали
24
на и его первого подручного Молотова поднята рука основных жителей страны, по существу, класса, призванного быть господствующим.
Справедливые требования крестьян, неопровержимые обвинения в адрес правителей всех уровней и рангов фактически подтверждаются секретными документами и материалами, справками и докладными записками представителей властных структур, призванных давать полную и правдивую информацию (в отличие от прессы и официальных изданий) высшим органами партии и государства.
Вот один из таких документов - Докладная записка Наркомзема СССР в ЦК ВКП(б) "О массовом выходе из колхозов в октябре 1931-феврале 1932 гг.", подготовленная 10 февраля, когда еще в прессе продолжались славословия по поводу "нового подъема" колхозного движения, решающих успехов коллективизации не только в зерновых, но и в районах второй и третьей очереди. В то же время из прилагаемых к записке статистических таблиц выясняется, что с 1 октября наблюдались "колебания в ходе коллективизации", начался "массовый отток из колхозов"22.
За указанный период из колхозов страны выбыло 167,5 тыс. хозяйств, в том числе в Казахстане - 37,2 тыс., на Северном Кавказе - 32,4 тыс., в Нижне-Волжском крае - 27,2 тыс. и т.д. Происходило, по определению документа, "массовое бегство из колхозов", главным образом в форме "неорганизованного отхода" ("самотека") в промышленность. Только в Хвалынском районе Нижнего Поволжья насчитывалось 6 тыс. неорганизованных отходников, на Северном Кавказе - 100 тыс., в Республике Немцев Поволжья - 60 тыс. и т.д. Процент отходников колебался от 10 до 25,6 от численности трудоспособного населения. Среди основных причин сложившейся ситуации назывались такие: "наличие голого администрирования (различные перегибы)", "обобществление последней коровы", "бесхозяйственность и низкая оценка трудодня", "ликвидация колхозов сверху и передача их совхозам".
Ликвидация колхозов и передача их совхозам ("совхозиза-ция", если пользоваться современным термином) была вынужденной мерой, попыткой местных властей в той или иной мере преодолеть или хотя бы смягчить кризисную ситуацию в деревне. Разумеется, при этом с колхозниками никаких расчетов за имущество не производилось, их согласия не спрашивали. Нар-комзем с полным основанием оценил эту акцию как антиправовую, "грубейшее извращение линии партии и правительства". Но тут уже некогда было задумываться о "линии партии", речь шла о предотвращении хищений и разграбления общественного имущества колхозов и колхозников, которые в панике поки
25
дали это имущество, спасая себя и свои семьи от голода и эпидемий.
Наибольшей глубиной анализа, широтой и достоверностью приводимых конкретных данных отличалась спецсправка Секретно-политического отдела ОГПУ "О ходе коллективизации и массовых выступлениях крестьянства в 1931 г. - в январе-марте 1932 г.", подготовленная в начале апреля 1932 г. Подробный анализ этого уникального документа будет дан позже, сейчас же остановимся на данных, характеризующих ход коллективизации. Важно подчеркнуть, что в динамике прослеживались применительно к названному периоду показатели о развитии колхозного движения по 22 регионам и республикам СССР, а в конце документа они были представлены в виде динамических таблиц, включая сведения о выходе из колхозов по стране в целом и регионам, о размерах неорганизованного отходничества из деревни в город. Вот два типичных примера по колхозам Северо-Кавказского края (по 76 русским районам) и Башкирии.
Северный Кавказ: Всего вышло из колхозов с октября по март 63 870 хозяйств (в октябре - 3,5 тыс., в январе - 15 тыс., в феврале -23,3 тыс., в марте - 10,2 тыс.). Из 25 районов, наиболее пораженных недородом, за ноябрь-март неорганизованно ушло на заработки 56,3 тыс. трудоспособных колхозников. "Значительная часть из ушедших выехала семьями, без ведома правлений колхозов и сельсоветов". Основная причина выходов из колхозов - "продзатруднения".
Башкирия: "За последнее время отмечается массовый выход из колхозов... В октябре-декабре 1931 г. из 15 колхозов ушло 506 хозяйств, в январе-марте 1932 г. из 103 колхозов выбыло 1378 человек". "Чрезвычайно сильно развито отходничество... По данным на 20 февраля только по 6 районам неорганизованное отходничество к организованному составило 36%, а на 20 марта - 71%". "Отходничество происходит, главным образом, на почве продзатруднений, которые за последнее время охватили все сельсоветы шести районов". "В ряде колхозов колхозники голодают, питаются разными суррогатами, отмечены случаи опухания"23.
Таким образом, объективной информации о критической ситуации в деревне, выражающейся в массовых выходах из колхозов, неорганизованном отходничестве, получившем широкое распространение, у Сталина и его окружения было более чем достаточно. А основная причина этих явлений - "продовольственные трудности", по существу голод, охвативший многие села и деревни. Пока что его проявления носили локальный характер, но нужны были срочные меры по оказанию помощи крестьянам.
Реакция высшей власти на письма крестьян, докладные записки, справки и информационные сводки Наркомзема,
26
