Подобные несуразицы столь ответственного документа можно объяснить разве тем, что докладная записка готовилась в спешке, тотчас после постановления ЦК ВКП(б) и февральского Пленума ЦК КП(б)У, когда основные партийные функционеры республики не преодолели еще шокового состояния, боролись за свои посты, выслуживались перед Кремлем.
Сталин вплоть до 1940 г. пытался скрыть от международной общественности и собственного народа сам факт распространения в деревне голодного мора, хотя скрывать это было практически невозможно; в его власти было запретить писать об этом, говорить и даже упоминать публично. Только в сентябре 1940 г. в выступлении на закрытом совещании в Кремле, посвященном обсуждению сценария фильма "Закон жизни", он мельком обронил фразу: "У нас, например, миллионов 25-30 людей в прошлом голодало, хлеба не хватало"175. Сказано было без точного указания, о каком голоде идет речь, о причинах и последствиях этой трагедии - ни слова. Причинами же сталинского умолчания о событиях 1932-1933 гг., судя по всему, были: боязнь международного резонанса (принцип "нет факта - нет проблемы"); боязнь персональной ответственности за подлинно "рукотворный голод", тем более, что рютинская группа и группировка Смирнова выдвигали такое обвинение против него лично.
Примечательно в этой связи, что из проекта резолюции январского (1933 г.) Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) об итогах первой пятилетки Сталин собственноручно вычеркнул такой пункт: "Пленум ЦК одобряет решения Политбюро по разгрому кулацких организаций (Северный Кавказ, Украина) и принятые Политбюро жесткие меры к лжекоммунистам с партбилетом в кармане"176. Тем самым всю полноту ответственности за эти действия он возложил на членов чрезвычайных комиссий по хлебозаготовкам, руководителей краев, областей и республик. В то же время генсек все же пытался найти "козла отпущения" из стана врагов советской власти за так и не признанный им в это время публично голод. Весной 1933 г., а это был пик голода на Украине, Северном Кавказе, в Казахстане, проходил явно инспирированный Сталиным процесс над работниками системы Наркомзема и Наркомсовхозов, информация о котором публиковалась в газетах. Было арестовано 75 человек - "выходцев из буржуазных и помещичьих классов", обвиненных в контрреволюционной вредительской работе в области сельского хозяйства в районах Украины, Северного Кавказа, Белорусии. В постановлении Коллегии ОГПУ от 11 марта 1933 г. указывалось, что члены группы участвовали в порче и уничтожении тракторов и сельскохозяйственных машин, умышленном засорении полей, дезорганизации
117
сева, уборки и обмолота "с целью подорвать материальное положение крестьянства и создать в стране состояние голода" (выделено авт. - И.З.). К высшей мере наказания - расстрелу - было приговорено 35 человек, остальные - к 10 и 8-летнему сроку тюремного заключения. Приговор был приведен в исполнение немедленно177. Не ясно только, удалось ли группе из 75 человек создать в стране "состояние голода" или "доблестный" ОГПУ в самом начале пресек ее коварные намерения.
Документы свидетельствуют о многочисленных попытках центральных и местных партийно-советских органов, органов суда и прокуратуры, Наркомзема и Колхозцентра преодолеть нарастание в ходе коллективизации кризисных явлений в сельском хозяйстве, а затем и спад производства путем принятия постановлений и директив, разработки и рассылки на места всевозможных информации и рекомендаций, направленных на повышение урожайности, предотвращение потерь зерна при уборке и хранении, внедрение наиболее рациональных (применительно к крупному общественному хозяйству) форм организации и оплаты труда, распределения доходов. Периодически проводились различного рода проверки и обследования колхозов, крестьянских хозяйств, МТС путем направления бригад инспекторов и инструкторов ЦКК ВКП(б) и НК РКИ, ЦИК и ВЦИК, Наркомзема и Колхозцентра, Аграрного института, правохранительных органов178. А основная цель проверяющих - установить, как выполняются директивы, указания и рекомендации руководящих органов и ведомств. Выборочно проверялись жалобы и просьбы крестьян, содержавшиеся в их письмах в адрес местных и центральных органов, руководителей партии и правительства. Немало усилий предпринималось органами власти по расширению сети МТС, подготовки аграрных кадров и т.п.179
Однако все эти и многие другие организационно-хозяйственные меры не приносили и не могли принести ожидаемых результатов в условиях общей антикрестьянской направленности аграрной политики государства, основанной на "раскулачивании", насильственной коллективизации, хлебозаготовительном беспределе, массовых репрессиях, остаточном принципе распределения доходов по трудодням. Микоян ничего не выдумывал, когда в октябре 1931 г. заявил на пленуме ЦК: "Вопрос не в нормах, сколько останется на еду и прочее - главное чтобы сказать колхозам: в первую очередь выполни государственный план, а потом удовлетворяй свой план" (выделено авт. - И.З.). Он просто констатировал сложившееся положение вещей. До удовлетворения "личного плана колхозника", т.е. сколько останется на трудодни, государству фактически не было дела. Личный план, он и есть личный
118
план - так рассуждали чиновники. А ведь такая практика, "узаконенная" высшим партийным органом, - одно из звеньев, может быть, даже стержневое в цепи государственных мероприятий по организации голодомора 1932-1933 г. как, впрочем, и "постановка вопроса" Кагановичем и Микояном в телеграмме Сталину из Ростова в начале ноября 1932 г. о неправомерности распределения по "едоцкому принципу" общественного питания во время уборочных работ. Разумеется, отправители телеграммы "позаботились" о том, чтобы "справедливость" восторжествовала.
Кремлевская элита применительно к деревне "заботилась" прежде всего, за крайне редким исключением, о выполнении крестьянами сформулированной Сталиным "первой заповеди"180 во имя реализации волюнтаристских планов сталинской индустриализации, укрепления позиций рабочего класса как гегемона, ведущей силы общества. О крестьянстве, на которое приходилось три четверти населения страны, думали в самую последнюю очередь, даже когда в деревне начался голодомор. Напомним в этой связи, что в конце ноября 1932 г. Молотов очень доходчиво, а главное -"директивно" разъяснил Хатаевичу, что нельзя удовлетворение нужд государства (в данном случае - плана хлебозаготовок) ставить на "десятое и даже на второе место". "Вам надо поправить свою ошибку, не настаивать на ней и вести работу по-большевистски... Большевик... должен поставить удовлетворение нужд пролетарского государства в первоочередном порядке".
Яснее не скажешь, надо брать под козырек!
* * *
1932-1933 гг. поразили главным образом важнейшие зерновые районы страны и прежде всего (по территориальному охвату) Украину, Северный Кавказ, Поволжье, а также Казахстан. Горькая чаша сия не минула Южный и Средний Урал, Центральное Черноземье, Западную Сибирь и некоторые другие регионы. Жертвами этой беспрецедентной трагедии стали, если суммировать приводимые данные исследователей по регионам, от 7 млн до 8 млн человек. Это косвенно подтверждается материалами переписей населения, в том числе недавно опубликованными краткими итогами переписи 1937 г.
Известный российский демограф Б.Ц. Урланис оперирует, например, такими данными: население СССР с осени 1932 г. до апреля 1933 г. сократилось со 165,7 млн человек до 158 млн. Последняя из приведенных цифр, рассчитанная Урланисом, характеризуется им как показатель спада, главным образом за счет сельского населения, это 7,7 млн человек181. А вот данные переписей
119
1926 и 1937 гг. о численности сельского населения СССР - соответственно 120,7 млн и 110,4 млн человек, сокращение на 10,6 млн человек, или на 9%. Это общие потери сельского населения страны от голода и коллективизации. В районах же, пораженных голодом 1932-1933 гг., сельское население сократилось, как уже отмечалось, в значительно больших размерах: в Казахстане - на 30,9%, в Поволжье - на 23, на Украине - на 20,5, на Северном Кавказе - на 20,4%182.
Картина общекрестьянской трагедии во всех переживших ее регионах, по существу, идентична. И если уж характеризовать го-лодомор 1932-1933 гг. как "целенаправленный геноцид украинского крестьянства", на чем настаивают некоторые историки Украины, то надо иметь в виду, что это был геноцид в равной мере и российского крестьянства - Дона и Кубани, Поволжья, Центрального Черноземья, Урала, и особенно скотоводов и земледельцев Казахстана - крестьянства всех регионов и республик СССР183.
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ. ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ НОВОГО ЭТАПА В РАЗВИТИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И КОЛХОЗНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
С завершением "в основном" сталинской сплошной коллективизации отчетливо проявился кризис аграрного производства в СССР. Его можно охарактеризовать такими чертами: разрушение основных производительных сил деревни, полная дезорганизация и упадок аграрного производства, "раскрестьянивание" и массовая гибель основных производителей сельскохозяйственной продукции в связи с репрессиями, депортациями и голодом. Задания первой "сталинской" пятилетки по развитию сельского хозяйства, которые предполагалось значительно превзойти в связи с "великим переломом", ни по одному показателю не были выполнены, причем разрыв был весьма значительным, особенно в животноводстве. Более того, почти по всем показателям (за исключением посевных площадей, производства хлопка и льноволокна) произошло снижение производства по сравнению с 1928 г. Правда, был перевыполнен план (более чем в 3 раза!) обобществления крестьянских хозяйств. Но в результате этой "революции сверху" произошло катастрофическое падение производства в аграрном секторе экономики, разорение и гибель миллионов крестьян. Выигрыш от расширения посевных площадей (на 21,4 млн га, или на 19%) в значительной степени был све
120
ден к минимуму из-за крайне низкой урожайности, огромных потерь при уборке и хранении урожая. Невосполнимый урон понесло животноводство, лишившись половины скота и потеряв примерно столько же продукции. Особенно тяжело ощущалась гибель рабочего скота. В Казахстане и Средней Азии тяжелейший урон понесла такая традиционная для этого региона отрасль, как верблюдоводство. В не меньшей степени пострадало оленеводство в районах проживания малочисленных народов Крайнего Севера и Дальнего Востока. Только в 1958 г. стране удалось превысить уровень 1928 г. по основным видам поголовья скота (табл. 4).
Резкое сокращение живой тягловой силы отнюдь не компенсировалось поступлением машинной техники. На всем протяжении первой пятилетки общий объем тягловых ресурсов сельского хозяйства (трактора + рабочий скот) сокращался. Именно поэтому в колхозах ряда районов, в частности Поволжья, получило распространение использование коров на пахотных работах. В этой связи с санкции Политбюро ЦК ВКП(б) разрабатывались даже специальные инструкции184. Колхозы постоянно испытывали острый недостаток трудовых ресурсов, а поэтому нередко к сельскохозяйственным работам привлекались горожане, воинские части (несмотря на протесты наркома Ворошилова), создавались "особые колхозные корпуса" в военных округах, организовывались путем вербовки (далеко не всегда добровольной) "красноармейские колхозы". Последние доставляли немало хлопот военному ведомству и Наркомзему. Эффективность этих форм, как правило, была невысокой. Отмечались даже случаи дезертирства красноармейцев185. В то же время создаваемые в приграничной зоне "красноармейские колхозы", "колхозные корпуса" (на Дальнем Востоке) способствовали укреплению обороноспособности страны.
При непрерывном сокращении в годы коллективизации валовой продукции сельского хозяйства, заготовки зерна по сравнению с 1928 г. выросли почти в два раза. Этот феномен объяснялся просто: государство, полностью подчинив себе колхозы, выхолостив из них почти все кооперативное, стало проводить хлебозаготовки по принципу разверстки, методами "военного коммунизма", выгребая нередко из скудных крестьянских амбаров почти весь собранный урожай. В этом главная причина голода деревни, неотступно преследовавшего ее почти на всем протяжении сплошной коллективизации, принявшего катастрофические размеры накануне и в год ее завершения.'Теволюция сверху" привела к гибели миллионов кормильцев огромной страны, пожала свою "жатву скорби".
121
Таблица 4
Основные итоги выполнения первой пятилетки в СССР в области сельского хозяйства*
Фактический показатель По плану на 1932/33 г.
1928 г. 1932 г.
Посевные площади, млн га
Всего 113,0 134,4 141,3
В том числе зерновые 92,2 99,7 111,4
Валовой сбор, млн т
Зерновые 77,3 69,9 105,8
Хлопок-сырец 0,79 1,27 1,91
Сахарная свекла 10,1 6,6 _
Льноволокно 0,3 0,5 -
Урожайность, ц
Зерновые 7,9 7,0
Хлопок 8,5 5,9 Повысить
Сахарная свекла 131,8 43,0 на 35%
Льноволокно 2,4 2,0
Картофель 81,8 71,0
Овощи 132,0 79,0
Поголовье скота, млн голов
Крупный рогатый скот 60,0 33,5 80,9
В том числе
коровы 29,3 19,4 35,5
лошади 32,1 17,3 38,0
Свиньи 22,0 9,9 34,8
Овцы 97,3 34,0 -
Производство продукции животноводства и птицеводства
Мясо, млн т 4,9 2,8 _
Молоко, млн т 31,0 20,6 _
Шерсть, тыс. т 182,0 69,0 _
Яйца, млрд шт. 10,8 4,4 _
* Сельское хозяйство СССР: ежегодник, 1935. М., 1936. С. 203, 213, 217; История СССР. 1990. №6. С. 45.
В современной историографии высказываются такие точки зрения: эти "жертвы и лишения не приходится считать ни напрасными, ни чрезмерными", ибо "в противном случае пришлось бы расплачиваться за военно-техническую и экономическую отсталость страны". Или: "Эта высокая цена была
122
не напрасной, хотя и безмерно тяжелой". На наш взгляд, ни с первой, ни со второй точкой зрения трудно согласиться, хотя вторая все же значительно ближе к истине186. В то же время авторам обеих точек зрения, на наш взгляд, надо учитывать, что речь в данном случае должна идти и о "сталинской индустриализации" со всеми вытекающими отсюда особенностями и последствиями. Более обстоятельная, глубокая и масштабная разработка этой проблемы осуществлена А.С. Сенявским в монографии, посвященной урбанизации России в XX в. В то же время в специальном исследовании нуждается период сплошной коллективизации187.
Подчеркнем, что декларируемые в документах партии, правительства, выступлениях Сталина цели сплошной коллективизации и ее практические результаты значительно разошлись, вступили в резкое противоречие. В самом деле, если проанализировать основополагающие документы партии и Советского государства, начиная с декабря 1927 г., когда на XV съезде ВКП(б) впервые в качестве "основной задачи партии в деревне" была выдвинута задача "объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы", и вплоть до январского (1933 г.) Пленума ЦК и XVII съезда партии, подводящих итоги "реконструктивного периода" в сельском хозяйстве, нетрудно убедиться, что основная цель проводившихся преобразований, как было записано в документах, состояла в том, чтобы поднять жизненный уровень крестьянства и значительно увеличить производство сельскохозяйственной продукции (решить зерновую, а затем животноводческую проблему, добиться "хлопковой независимости" и т.д.). И, казалось бы, все это укладывалось в представления о ленинском кооперативном плане, исходило из определенных преимуществ крупного социалистического производства. Однако эти стратегические задачи не могли быть решены, поскольку в конце 1920-х - начале 1930-х годов начался кардинальный отход сталинского руководства от принципов кооперативного строительства, заложенных в последних работах Ленина, в фундаментальных научных разработках выдающихся российских экономистов-аграрников (Чаянова, Кондратьева, Макарова и др.), переход к необузданному насилию по отношению к крестьянству, ликвидации низовой сети кооперации, "насаждению" колхозов и совхозов. Одна из основных причин этого "поворота" - попытка с помощью чрезвычайных, "военно-коммунистических" методов преодолеть хлебозаготовительный кризис конца 1920-х годов, обеспечить выполнение волюнтаристской программы индустриализации, в кратчайшие сроки путем объединения крестьян в колхозы осуществить по
123
строение социализма (в сталинской интерпретации) как в городе, так и в деревне.
Кризис сельскохозяйственного производства в стране - это прежде всего результат и следствие сталинской "революции сверху" в деревне, поправшей не только ленинские, но и все разумные принципы кооперативного строительства. Был разрушен весь уклад деревенской жизни, подрублены социально-экономические и генетические корни не только воспроизводства, но и существования класса крестьянства как такового.
Сталин отдавал себе полный отчет, к чему привела коллективизация, тем более таковы были прогнозы бухаринской оппозиции и рютинско-слепковской группы. После их разгрома неожиданно появились новые инакомыслящие - члены организационно еще не оформленной группы А.П. Смирнова, В.Н. Толмачева, Н.Б. Эйсмонта. Это было отнюдь не случайное сообщество людей, а в недавнем прошлом и на момент ареста ответственных руководителей аграрной сферы экономики, знатоков проблем сельского хозяйства, заготовок и торговли. Так, Смирнов в конце 1920-х - начале 1930-х годов занимал должности заместителя наркома продовольствия и заместителя наркома земледелия РСФСР; Толмачев являлся заместителем председателя Северо-Кавказского крайисполкома, а в 1928-1930 гг. - был наркомом внутренних дел РСФСР; Эйсмонт - с 1926 г. возглавлял Наркомат торговли РСФСР, а с 1930 г. - Наркомат снабжения РСФСР, являлся членом коллегии Наркомснаба СССР.
Сталин решил ликвидировать группу в самом зародыше, а заодно изложить свои позиции накануне готовящегося пленума, посвященного итогам "досрочного" выполнения первой пятилетки, в узком кругу доверенных лиц.
В конце ноября 1932 г., как уже отмечалось, было созвано совещание высшей партийной элиты - членов Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б). Рассматривался единственный вопрос-"О группе Смирнова, Эйсмонта, Толмачева". Центральным стало выступление генсека, который заявил, что существо платформы этой группы, еще окончательно не оформленной, мало чем отличается от платформы правой оппозиции. "Эти люди стоят против нашей политики индустриализации, против нашей политики коллективизации, против нашей политики насаждения и развития совхозов". Сталину нужно было отвести резкие обвинения членов группы лично от себя. "Смирнов и другие, - подчеркнул он, - как видно из показаний, заостряли вопрос на одном лице - на Сталине, изображая дело так, что виноват во всем Сталин... Но это уловка с их стороны... На самом деле они ведут борьбу не со Сталиным, а с партией, с линией партии, которую они считают гибельной".
124
"Корень в том, что они думают, что политика партии в вопросах индустриализации и коллективизации провалилась". И далее, вопреки фактам, он утверждал: "Едва ли нужно доказывать, что без этого скачка вперед (имелось в виду объединение в колхозах более 60% крестьянских хозяйств с охватом свыше 70% всех крестьянских площадей. - И.З.) мы имели бы голод в стране, мы бы не смогли бы содержать нашу индустрию, не смогли бы прокормить рабочих и красноармейцев... У нас не было бы достаточного количества хлеба, не было бы достаточного количества сырья, промышленность была бы подорвана, крестьянство продолжало бы нищать, а кулак торжествовать188.
Таким образом, намеченные планы выдавались за достигнутую реальность.
Для окончательного решения вопрос об антипартийной группе был перенесен на январский (1933 г.) Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б). Докладывавший по этому вопросу председатель ЦКК ВКП(б) Я.Э. Рудзутак несколько конкретизировал предъявленные "наследникам правых" обвинения, в частности, А.П. Смирнову - члену ЦК ВКП(б), заявляя, что "в результате неправильной политики партии Казахстан разбежался, Украина разбежалась, разбегается Северный Кавказ", "ЦК партии докатился до того, что отдает приказ о том, чтобы за срезанный колос невинного человека расстреливать"; ставил вопрос о смещении Сталина ("нужно выбирать: или Сталин, или крестьянское восстание... Сталин не папа римский и переизбрать его можно"). Санкции не заставили себя долго ждать, пока еще сравнительно мягкие: Смирнов был исключен из ЦК ВКП(б) с предупреждением о возможном исключении из партии, если "не заслужит доверия" (не заслужил, в начале 1938 г. был расстрелян); Эйсмонт и Толмачев исключены из партии за попытку "организовать борьбу против партии и партийного руководства"189; Толмачев был расстрелян в 1937 г., Эйсмонт в 1935 г. погиб в автомобильной катастрофе.
При обсуждении основного вопроса (итоги первой пятилетки) был разыгран, по сценарию Сталина, своего рода пропагандистский спектакль по поводу "досрочного" (за 4 года и 3 месяца) выполнения пятилетнего плана, "выдающихся успехов" коллективизации, "растущего подъема сельского хозяйства в СССР при наличии кризиса и упадка сельского хозяйства в капиталистических странах". Активными участниками этой постыдной акции были выступавшие в прениях Каганович, Молотов, Голощекин, Косиор, Шеболдаев, Варейкис и другие, персонально ответственные (в первую очередь председатели чрезвычайных комиссий) за организацию массового голода. Тон был задан докладом Сталина и его речью "О работе в деревне"190.
125
Верхом фарисейства можно оценить некоторые положения речи Сталина на I съезде колхозников-ударников в феврале 1933 г. Например, такие: "Мы добились того, что миллионные массы бедняков, жившие раньше впроголодь, стали теперь в колхозах середняками, стали людьми обеспеченными"; "развернулось колхозное строительство, мы добились того... что не менее 20 миллионов крестьянского населения, не менее 20 миллионов бедняков спасли от нищеты и разорения, спасли от кулацкой кабалы и превратили их, благодаря колхозам, в обеспеченных людей"191. А ведь это говорилось, когда достиг своей кульминации "царь-голод"!
Пропагандистское шоу было шумным, но недолгим: надо было проводить сев, уборочную кампанию, снабжать продовольствием голодающих крестьян (хотя бы тех, кто работал в поле), преодолевать катастрофические последствия "революции сверху".
Сталину, как уже отмечалось, фактически пришлось дважды подводить итоги первой пятилетки. Второй раз - в январе 1934 г. на XVII съезде партии, на этот раз с включением 1933 г., когда уже в значительной мере была осознана пагубность "больших скачков" в народном хозяйстве, а в основательно разработанном специалистами при участии многих коллективов ученых плане второй пятилетки был взят курс на интенсификацию как промышленности, так и сельского хозяйства; планировалось даже и по вложениям, и по темпам развития отдать предпочтение группе "Б" (предметы потребления) перед группой "А" (средства производства): соответственно по вложениям - 47,2 млрд и 45,5 млрд руб., по среднегодовым темпам - 18,5 и 14,5%192. В отчетном же докладе Сталина в разделе "Подъем сельского хозяйства" были сделаны серьезные оговорки. Докладчик подчеркнул, что отчетный период для сельского хозяйства "был не столько периодом быстрого подъема", "сколько периодом создания предпосылок быстрого подъема". 1931-1932 годы "были годами наибольшего уменьшения продукции зерновых культур"; "животноводческая отрасль наиболее болезненно перенесла реорганизационный период"; "упадок поголовья начался с первого года реорганизации (1930 г.) и продолжается вплоть до 1933 года"193. Фактически речь шла уже не о подъеме, а об упадке сельского хозяйства, провале заданий первой пятилетки.
На январском (1933 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) первые итоги применения Закона "о пяти колосках" (за неполных пять месяцев) подвел нарком юстиции РСФСР Н.В. Крыленко. С точки зрения количественной он выразил удовлетворение: было осуждено 54 565 человек - "достаточно внушительная цифра", но высшая мера была применена только в 2100 случаях - "более чем
126
малоутешительная картина". А виноватыми оказались местные судьи, проявлявшие "мягкотелость", допускавшие "прямое смазывание закона". Прокурор РСФСР Вышинский такое поведение судей определил как "громадную политическую недооценку декрета" и в свою очередь позаботился, чтобы были "своевременно приняты меры к исправлению этой ошибки"194.
Однако сталинскому руководству приходилось все же учитывать сложившуюся обстановку в деревне, настроение крестьянства. Пора было восстановить, хотя бы в минимальной степени, доверие крестьян к колхозам и советской власти, создать реальные стимулы для труда колхозников в общественном хозяйстве, перестать третировать личное подсобное хозяйство. А начинать надо было с закона, сулившего крестьянам прекращение хлебозаготовительного беспредела. 19 января 1933 г. ЦИК СССР и ЦК ВКП(б) приняли Закон "Об обязательных поставках зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами", дополненный вскоре аналогичными законами о поставках подсолнечника, картофеля и продукции животноводства. Согласно закону о зернопоставках, не позднее 15 марта каждому колхозу и единоличному хозяйству вручалось обязательство, в котором точно указывалось, сколько они должны сдать государству зерна с каждого гектара посевной площади и в какие сроки. Обязательная поставка не должна была превышать трети валового сбора каждого хозяйства при среднем урожае. Все оставшееся зерно после выполнения обязательной поставки и натуроплаты МТС оставалось в полном распоряжении производителей. Особое значение для крестьян имел пункт о "безусловном запрещении" местным органам власти и заготовительным органам предъявлять встречные планы; все излишки хлеба после выполнения обязательных поставок оставались "в полном распоряжении самих колхозов, колхозников и единоличников".
Ровно через год, 19 января 1934 г., был принят Закон "О закупках хлеба потребительской кооперацией", которые должны были производиться у крестьян на основе полной добровольности по ценам на 20-25% выше заготовительных с предоставлением им права приобретать дефицитные товары на сумму, в 3 раза превышавшую стоимость проданного хлеба195. Таким образом, обязательные поставки - основной вид заготовок - при фиксированной и весьма разумной норме отчисления предоставляли крестьянству определенные гарантии от хлебозаготовительного произвола, а с учетом закупок (добровольных и на льготных условиях) создавали стимулы известной материальной заинтересованности для развития общественного производства и личного хозяйства.
127
Напомним, что в конце 1932 г. была ликвидирована комиссия Андреева-Рудзутака по депортации кулачества, сделан первый шаг по ограничению этой акции. Второй шаг в этом направлении - закрытое постановление Президиума ЦИК СССР от 27 марта 1933 г. "Об итогах применения Закона от 7 августа 1932 г." В нем почти сенсационно выглядит критика этого закона (детища Сталина!), точнее "судебная практика его применения", ибо "не разграничены случаи хищения" (воровство), в отношении которых должен применяться закон, от случаев мелких краж, "в отношении которых должны применяться меры социальной защиты". Судебно-прокурорским органам предлагалось "дела о мелких единичных кражах общественной собственности, совершенных трудящимися из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих вину обстоятельств, разрешать на основании соответствующих статей УК союзных республик (ст. 51 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик)"196.
Именно так местные суды начали действовать (по своему разумению) сразу после публикации закона, но затем после назидательных разъяснений наркома Крыленко и прокурора Вышинского, санкционированных январским (1933 г.) Пленумом ЦК, восторжествовали "дух и буква" сталинского закона.
Полгода спустя, после январского (1933 г.) Пленума ЦК отношение Вышинского к Закону о "пяти колосках" заметно изменилось. В августе 1933 г., выступая в Комакадемии с докладом, посвященным годовщине принятия этого закона, он обвинил работников юстиции в том, что они видели в законе только одну сторону - репрессивную и игнорировали другую - общественно-политическую, воспитательную. Докладчик решительно осудил "крайности" в применении закона ("стали бить декретом за десяток колосков, 2,5 кг муки" и т.д.); сообщил, что к июлю 1933 г. коллегия Наркомюста РСФСР отменила от 50 до 60% судебных приговоров, вынесенных в соответствии с этим законом197. И здесь была своя логика: невозможно было осуществлять "воспитательную функцию" по отношению к расстрелянным.
Особое значение для анализа политической ситуации в деревне в конце первой пятилетки имеет впервые полностью опубликованная в третьем томе документального сборника "Трагедия советской деревни..." секретная Директива-инструкция Сталина и Молотова от 8 мая 1933 г. "О прекращении массовых выселений крестьян, упорядочении производства арестов и разгрузке мест заключения", направленная всем партийно-советским работникам, органам ОГПУ, Суда и Прокуратуры, оформленная вскоре как постановление ЦК партии.
128
В этой директиве давалась четкая и мотивированная установка на прекращение массовых репрессий в деревне. При этом авторы исходили из того, что "три года борьбы (имелись в виду 1930-1932 гг. - И.З.) привели к разгрому сил наших классовых врагов в деревне"; создается "новая благоприятная обстановка", дающая возможность "прекратить, как правило, применение массовых выселений и острых форм репрессий"; "наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников"; дальнейшее применение "острых форм репрессий" может "свести к нулю влияние нашей партии в деревне" (выделено авт. - И.З.). Были даны конкретные указания о прекращении массовых выселений крестьян, об упорядочении производства арестов и о разгрузке мест заключения198.
Эту директиву можно считать политическим рубежом (за которым последовали некоторые практические действия) по смягчению политики ликвидации кулачества как класса, провозглашенной Сталиным в конце 1929 г. Документы показывают, что с 1933 г. массовые депортации крестьян значительно сокращаются, а в 1934-1935 гг. высылки начали носить ограниченный характер. Политика "кнута" отступает на задний план, на первый выдвинулись уступки и обещания, политика "достижения соглашения с крестьянством" (как при Ленине в первые годы нэпа) путем компромиссов.
Политика "неонэпа" (если пользоваться этим термином, введенным в оборот Троцким) в наибольшей мере нашла свое проявление в деревне во второй половине 1930-х годов и особенно в связи с отменой карточной системы и принятием нового колхозного устава199.
Директива-инструкция содержит "классическое" описание "разгула практики арестов" в деревне: «Арестовывают все, кому не лень... по правилу "сначала арестовать, а потом разбираться"». "Если дальше так продолжать, можно свести к нулю влияние нашей партии в деревне". Создается "угроза ослабления авторитета советской власти в деревне". Здесь явная перекличка с закрытым письмом ЦК от 2 апреля 1930 г., когда, как говорилось в письме, "под угрозу было поставлено" "наше внутреннее и внешнее положение", если бы не были приняты меры, "добрая половина наших низовых работников была бы перебита крестьянами". Совершенно очевидно, что перспектива новой крестьянской войны (как и весной 1930 г.) - важнейшая причина появления директивы Сталина-Молотова от 8 мая 1933 г.
В то же время в системе антикризисных мероприятий в сельском хозяйстве нашлось место и чрезвычайным органам - полит
5- И.Е. Зеленин
129
отделам МТС и совхозов, решение о создании которых принял все тот же январский (1933 г.) Пленум ЦК ВКП(б) по докладу Кагановича. Свое главное внимание они должны были сосредоточить на обеспечении реализации двух узловых задач: "безусловное и своевременное" выполнение государственных заготовительных планов и очищение колхозов и МТС от классово враждебных и вредительских элементов в духе концепции Сталина, изложенной им в речи на Пленуме "О работе в деревне". Правда, как чрезвычайные органы, политотделы были выведены из непосредственного подчинения райкомам партии и тем самым могли решать "по справедливости" вопросы "своих" колхозов и крестьян, не оглядываясь на территориальные органы, апеллируя в случае необходимости к более высоким инстанциям вплоть до ЦК партии. И это обнадеживало, притягивало к ним крестьян. Политотделы являлись партийно-государственными органами, сочетая функции партийно-политических и хозяйственных органов, а также карательных в лице заместителя начальника политотдела по ОГПУ.
В ходе формирования кадров политотделов возник вопрос о том, кому должен подчиняться этот заместитель - начальнику политотдела или оперсектору ОГПУ. Комиссия под председательством Кагановича 9 декабря 1932 г. дала такой ответ: "В своей повседневной работе подчиняется начальнику политотдела МТС, а в оперативной работе руководствуется приказами опер-сектора"200. Иначе говоря, при проведении чистки кадров колхозов и МТС заместитель по ОГПУ не обязан был согласовывать свои действия с начальником политотдела.
Документы о формировании и начале деятельности политотделов МТС, формах и методах их работы, ее итогах к концу 1933 г. весьма противоречивы, непоследовательны. В то же время заслуживают внимания их оценка, весьма объективная, о ситуации в деревне зимой-весной 1933 г., попытки некоторых начальников политотделов вмешаться в действия своих замов по ОГПУ при проведении чистки кадров колхозов и МТС, стремле-,ние помочь крестьянам преодолеть последствия голода, в частности, откочевникам Казахстана201.
Однако к концу 1933 г., естественно, добиться существенных сдвигов в сельскохозяйственном производстве политотделам не удалось. В докладе на XVII съезде партии Сталин отметил, что "признаки подъема" наметились лишь в свиноводстве, а основное достижение колхозного строительства он увидел в том, что "советское крестьянство окончательно и бесповоротно стало под красное знамя социализма"202. Начальники же политотделов в своих отчетных донесениях за первый год своей работы, говоря
130
о достижениях, подчеркивали, что исходя из указаний Сталина и январского (1933 г.) Пленума ЦК, была проведена чистка кадров колхозов и МТС, взамен которым на "вакантные должности" были выдвинуты новые, "проверенные" люди. В то же время весьма позитивной оценки заслуживает деятельность основной части работников политотделов, направленная на улучшение организации производства, внедрение более эффективных форм нормирования и учета труда, распределения доходов, развития личных подсобных хозяйств колхозников. В своих сводках-донесениях, годовых отчетах политотделы давали в целом объективную информацию о "продовольственных затруднениях" в колхозах, широко пользуясь термином "голод", просили и настаивали на оказании колхозам и МТС срочной продовольственной и семенной помощи.
Вот один из многих примеров: начальник политотдела Са-мойловской МТС Нижневолжского края Д. Михайленко в донесении Политуправлению Наркомзема СССР (17 мая 1933 г.) сообщал о крайне тяжелом продовольственном положении в районе и, в частности, в Еловатовском колхозе "Завет Ильича", который "обследовал лично". Он установил, что "ряд честных и добросовестных колхозников не выходят на работу только потому, что истощены... от систематического недоедания превратились в инвалидов". "В Еловатове голод охватил большинство хозяйств и угрожает вымиранием колхозников... Трупы не убираются по несколько дней ввиду беспомощного состояния остальных членов семьи".
Начальник политотдела на месте принял ряд мер по поддержанию колхозников и их семей за счет местных ресурсов. Были отправлены донесения в райком и крайком партии. В то же время он довел до сведения Политуправления Наркомзема, что "РИК и Райпотребсоюз не располагают никакими продовольственными ресурсами", что "Самойловский район остро нуждается в помощи со стороны краевых снабжающих организаций"203.
В то же время продолжались попытки обратиться с такого рода проблемами и просьбами непосредственно к Сталину. По-видимому, одна из последних таких попыток принадлежала секретарю Башкирского обкома ВКП(б) А.Р. Исанчурину. 14 мая 1933 г. он направил лично Сталину докладную записку о катастрофическом продовольственном положении и голоде колхозников республики. При этом отмечалось, что обкомом для смягчения напряженности "были приняты необходимые меры к мобилизации внутренних ресурсов". Но их недостаточно. В Дуван-Ме-четинском и ряде других районов на почве голода "массовое опухание семей... случаи смерти даже в борозде. Ресурсы исчерпа-
5*
131
ны... Положение безвыходное". "В Стерлитамакском районе "продовольственное положение дошло до крайних пределов... выхода на месте нет". "Огромная масса крестьян-единоличников, членов семей колхозников не имеют никаких ресурсов. Питание добывают в поле собиранием прошлогодних колосьев, откапыванием мышиных гнезд и изъятием из них зерна". "Для удовлетворения остро нуждающихся... мы никакими ресурсами не располагаем, они исчерпаны... Вторично ставим перед ЦК ВКП(б) вопрос о продовольственной помощи... в счет непокрытого наряда 5 тыс. тонн".
Можно предположить как среагировал Сталин, публично отрицавший сам факт наличия голода в стране, на эту обоснованную просьбу. Исанчурин вскоре был арестован, а в июле 1937 г. расстрелян204. Р. Терехову повезло: за подобное ходатайство применительно к Украине в конце 1932 г. он был лишен всех своих постов (чтобы не сочинял сказки о голоде ), но сохранил себе жизнь.
* * *
Новые теоретические подходы и оценки к проблемам коллективизации и колхозного строительства, развития аграрного сектора страны были определены и обоснованы в постановлении январского (1933 г.) Пленума ЦК и в резолюции XVII съезда ВКП(б) о плане второй пятилетки. "Первая пятилетка, - констатировалось в постановлении пленума, - была... пятилеткой строительства новых предприятий в земледелии - колхозов и совхозов... В отличие от первой пятилетки вторая пятилетка будет по преимуществу... пятилеткой организационного укрепления новых предприятий в сельском хозяйстве - колхозов и совхозов... Главный упор должен быть сделан... не на расширение посевных площадей, а на рост урожайности в земледелии и улучшении качества работы в сельском хозяйстве". XVII съезд ВКП(б), как уже отмечалось, взял курс на интенсификацию сельского хозяйства, наметил в связи с этим несколько изменить соотношение капитальных вложений в пользу предметов потребления, снизив вложения в средства производства205.
Таким образом, был провозглашен новый этап в развитии социалистического сельского хозяйства, колхозного строительства. А начинать его, к сожалению, надо было с преодоления разрушительных последствий насильственной коллективизации и рукотворного голода - величайшей трагедии крестьянства СССР, восстановления сельскохозяйственного производства, стабилизации обстановки в деревне на основе компромисса с
132
крестьянством. Сталин, чтобы сохранить свою власть, вынужден был пойти по этому пути. В 1933 г. были сделаны первые шаги по ослаблению репрессивного режима в деревне, приняты законы об обязательных поставках сельскохозяйственной продукции, несколько ослабляющие заготовительный беспредел, запрещающие "встречные планы", облегчены условия приобретения и содержания скота индивидуального пользования и др. Но насколько можно было верить этим обещаниям, даже обличенным в рамки законов и постановлений? Как мы уже видели, постановления ЦК ВКП(б) от 26 марта 1932 г. ("О принудительном обобществлении скота") и СНК и ЦК от 6 мая 1932 г. ("О плане хлебозаготовок из урожая 1932 г. и развертывании колхозной торговли хлебом") не были реализованы, остались пустыми декларациями. Теперь, насколько можно судить, Сталин решил, что все должно быть иначе: процессы либерализации -внедрить шире и глубже, распространить на все важнейшие сферы общества; предполагаемые реформы вводить "всерьез и надолго"; вторая пятилетка не должна закончиться провалом, как предыдущая. А первые шаги были уже сделаны и отнюдь не только как обещания, а как практические действия. Надо было успокоить деревню, пойти на компромисс с основным классом советского общества.
Гпава вторая "СТАЛИНСКИЙ НЕОНЭП" (1934-1936)
ПОЛИТОТДЕЛЫ мтс-ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОЛИТИКИ "ЧРЕЗВЫЧАЙЩИНЫ" В СОЧЕТАНИИ С "НОВЫМИ ПОДХОДАМИ"
Политотделы МТС были созданы по решению январского (1933 г.) Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) как чрезвычайные органы партии, наделенные полномочиями политических, хозяйственных и карательных органов. Менее двух лет продолжалась их деятельность, однако она оставила столь заметный след в истории колхозов и сельского хозяйства, деревни в целом, что двухлетие 1933-1934 гг. историки-аграрники небезосновательно порой выделяли как особый "политический период". Оценка роли и места политотделов МТС в жизни колхозов, развитии сельского хозяйства не может быть однозначной, настолько сложен и противоречив был весь период их непродолжительной деятельности, отражением которого она во многом и является.
С полной уверенностью можно сказать, что оснований для создания чрезвычайных органов партии в сельском хозяйстве на рубеже первой и второй пятилеток у сталинского руководства было более чем достаточно. И не случайно, конечно, что вопрос этот рассматривался на том же пленуме, который подводил итоги первой пятилетки и утверждал народнохозяйственный план на 1933 г. Пародоксально, что в докладе Сталина об итогах пятилетки в соответствующей резолюции пленума не было недостатка в дифирамбах, ложного пафоса по поводу "досрочного" ("за 4 года и 3 месяца") выполнения пятилетки, успехов коллективизации и сельского хозяйства и т.д. Один из разделов резолюции был, например, громогласно назван "Растущий подъем сельского хозяйства в СССР при наличии кризиса и упадка в капиталистических странах", а в докладе Сталина утверждалось даже, что вступившие в колхозы бедняки и низшие слои середняков перешли "на положение людей обеспеченных... Теперь уже нет у нас таких случаев, чтобы сотни тысяч и миллионы крестьян разорялись и обивали пороги фабрик и заводов"1. В действительности, однако, все было иначе. И незачем было авторам резолюции "наличие кризиса и упадка сельского хозяйства" искать на Западе, коль скоро все это зримо проявилось в СССР.
134
Полный провал пятилетки в области сельского хозяйства стал очевиден, поскольку ни один из показателей плана по развитию отрасли не был выполнен. Более того, по большинству из них произошло снижение по сравнению с 1928 г. С начала 1929 г. в городах была введена жестко нормированная карточная система снабжения населения продуктами питания, десятки тысяч крестьян периодически на всем протяжении пятилетки голодали.
Массовые репрессии, как уже отмечалось, обрушившиеся на хлеборобов Северного Кавказа, Украины, Поволжья в период хлебозаготовок 1932-начала 1933 г. (результат поездок чрезвычайных комиссий ЦК ВКП(б), насилие и произвол сталинских коллективизаторов в животноводческих районах Казахстана и Средней Азии) до предела накалили обстановку в деревне, явились основным источником недовольства и отчаянного сопротивления крестьянства, вплоть до открытых, в том числе вооруженных, антиколхозных и антисоветских выступлений.
Таким образом, в деревне сложилась чрезвычайная, взрывоопасная обстановка, последствия которой могли быть катастрофическими и для страны, и для правящей элиты. И совершенно очевидно, что высшее руководство партии и государства сознавали это, хотя и тщательно скрывали, особенно перед странами Запада, подлинную ситуацию в деревне, в частности, многократно публично отрицали наличие массового голода, жертвами которого становились десятки тысяч крестьян и многие горожане. Тоталитарное мышление подсказывало, что "основным звеном" в цепи "антикризисных мероприятий" должны были стать чрезвычайные органы в сельском хозяйстве. В речи "О работе в деревне" на январском (1933 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин, перечислив пять главных причин "недостатков нашей работы в деревне", заявил, что "политотделы МТС и совхозов являются одним из тех решающих средств (выделено авт. - И.З.), при помощи которых можно будет устранить эти недостатки в самый короткий срок". При этом подчеркивалось, что "партия уже не может ограничиваться отдельными актами вмешательства в процесс сельскохозяйственного развития. Она должна теперь взять в свои руки руководство колхозами, принять на себя всю ответственность за работу... Без систематического вмешательства со стороны Советской власти в дело колхозного строительства, без ее систематической помощи наладить такое хозяйство невозможно" (выделено авт. - И.З.)2.
Примечательно, что формирование этих органов началось за несколько месяцев до январского пленума. Уже в ноябре 1932 г. была создана Комиссия ЦК ВКП(б) в составе П.П. Постышева (председатель), Я.Б. Гамарника, Я.А. Яковлева, Н.И. Ежова и
135
A.M. Маркевича. Ей было поручено до конца года отобрать для политотделов МТС Украины, Северного Кавказа и Нижней Волги 1 тыс. начальников политотделов и 2 тыс. их заместителей. В дальнейшем функции центральной отборочной комиссии выполнял Сельскохозяйственный отдел ЦК ВКП(б), который с декабря 1932 г. возглавил Л.М. Каганович3. Начало реализации решения, не принятого еще пленумом, разумеется, являлось серьезным нарушением Устава партии. Но обстановка требовала действовать немедленно. К тому же партийные боссы, как видно, ни на минуту не сомневались в том, что участники партийного форума не посмеют усомниться в правильности подготовленных Сталиным и Кагановичем решений.
Чрезвычайные органы в сельском хозяйстве, прототипом которых послужили армейские политотделы, - известный нонсенс в условиях мирного времени, тем более после грандиозного пропагандистского спектакля по случаю "наиболее выдающегося в современной истории факта" - выполнения первой пятилетки "не в пять, а в четыре года (точнее в четыре года и три месяца)"4. Но все объяснялось и обосновывалось. Так, например, в связи с "пафосом нового строительства" колхозы и совхозы, созданные в период первой пятилетки, оказались слабыми в политическом и хозяйственном отношении, а потому их во второй пятилетке надо осваивать, укреплять, добиваться роста урожайности и улучшения качества работы и т.п. Или еще: изменилось лицо классового врага в деревне и тактика его борьбы против колхозов и совхозов: "кулак" и вместе с ним "подкулачник" от прямой атаки перешли "к работе тихой сапой", коварно проникнув внутрь социалистического хозяйства с тем, чтобы "взорвать его изнутри"5.
Политотделы отличались от обычных партийных органов тем, что они не только на деле, но и юридически обладали правом осуществлять как политические, так и хозяйственные функции: начальник политотдела МТС одновременно являлся заместителем директора МТС и наряду с директором отвечал за выполнение производственных и заготовительных планов, за организационно-хозяйственное состояние колхозов и т.д. Перед работниками МТС и колхозниками политотдельцы выступали не только как партийные руководители, но и как администраторы, хозяйственники. На эту особенность политотделов обратил внимание начальник Политуправления МТС Наркомзема СССР А.И. Криницкий. Выступая на январском (1933 г.) Пленуме ЦК и на XVII съезде ВКП(б), он охарактеризовал их как органы "партийно-государственные"6. К этому можно добавить, что наличие в составе политотделов заместителя начальника политотдела по ОГПУ позволяло им эффективно выполнять функции каратель-
на
ных органов. Всего же в штате политотделов МТС при его полной укомплектованности было шесть человек: начальник политотдела, два заместителя (по партийно-массовой работе и по ОГПУ), помощники по комсомольской работе и по работе среди женщин, редактор многотиражной газеты. Любопытная деталь: в прессе и официальных документах партии о принадлежности второго зама к ведомству ОГПУ умалчивалось; в открытой печати речь шла о двух заместителях по общепартийной работе7.
Другая особенность политотделов как чрезвычайных органов состояла в том, что они не подчинялись сельским райкомам партии (равно как сельским советам и районным земельным органам), на территории которых размещались и работали. Начальники политотделов МТС назначались и смещались ЦК ВКП(б) по представлению первых секретарей крайкомов, обкомов и ЦК компартий союзных республик, а также Политуправления МТС Наркомзема СССР и непосредственно подчинялись (в низшей инстанции) политсектору МТС краевого (областного) земуправления. Заместитель начальника политотдела по ОГПУ подчинялся еще и соответствующим органам ОГПУ. Таким образом, существовало как бы два центра руководства партийно-политической (а в известной степени и хозяйственной) работой на селе: политотдел МТС и райком партии.
Вопрос о политотделах был поставлен на совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам уборки и хлебозаготовок 8-9 июня 1933 г., на нем присутствовали Сталин, Молотов, Каганович. Основными участниками были представители Урала (Кабанов, Быкин, Ош-винцев, Тарногородский и др.), а также Криницкий и Юркин, возглавлявшие Политуправления МТС и совхозов при Наркомземе и Наркомсовхозов. Большинство выступавших, пользуясь присутствием Сталина, ставили и дебатировали вопросы, касающиеся полномочий и деятельности политотделов МТС, их взаимоотношений с райкомами партии. Сталин вынужден был дать соответствующие разъяснения и прогноз на будущее. Вот некоторые выдержки из его выступления, ставшего основой для постановления ЦК ВКП(б) "О работе политотделов МТС, о колхозной ячейке и взаимоотношениях политотделов и райкомов", принятого 15 июня 1933 г.:
"В ЦК нет намерения уничтожить райкомы"; "вы спросите -откуда такая несуразность: район делится на две части, есть колхозы, не обслуживаемые МТС, ими непосредственно руководят ячейки, райком, есть вторая часть района, та же территория, тут имеются колхозы и их ячейки в районе деятельности МТС, которыми руководит политотдел"; "два центра создали сознательно, иначе мы не пройдем этот период"; "мы не можем ждать, пока
137
деревня переварится в новых условиях... Мы должны поэтому вмешаться в это извне, из города послать новых людей... которые должны привить коммунистический взгляд. Нужно действовать извне, сверху".
И далее: "Политотдельщики являются посланцами города в деревню... чтобы они насаждали изо дня в день взгляды рабочего класса... Не дело большевиков ждать чего-нибудь. Большевик должен тащить, что не идет к нам, за волосы... на то и существует партия, чтобы она ускоряла то, что выгодно партии рабочего класса" (выделено авт. - И.З.). Сталин признал, что между политотделами и райкомами имеются разногласия. Но "со временем, когда дело утрясется, когда мы добьемся хорошей работы... тогда все пойдет по-старому... Это не значит что политотделы мы уничтожим. Но мы тогда права их определим в отношении райкомов, они будут более зависимы от райкомов".
Каганович, председательствующий на совещании, быстро сориентировался: "Как, товарищи, - обратился он к присутствующим, - примем поправку т. Сталина? (Общий смех). Кто за поправку т. Сталина? Прошу поднять руки. Принята". "Разрешите считать проект постановления принятым в основном с тем, что окончательная редакция будет принята в Политбюро".
Речь в данном случае шла о проекте упомянутого постановления ЦК ВКП(б) "О взаимоотношениях между политотделами МТС и райкомами партии", который и был утвержден 15 июня 1933 г.
Устанавливалось, что территориальными ячейками, как и ячейками колхозов, не обслуживавшихся МТС, руководили райкомы, а ячейками колхозов, обслуживавшихся МТС, - политотделы. В компетенцию политотделов не входили такие вопросы жизни села, как советское строительство, финансы, просвещение и другие, которыми по-прежнему ведали районные органы на всей территории района8.
Однако наличие двух центров в районе давало о себе знать на всем протяжении политотдельского периода, вплоть до серьезных конфликтов между политотделами и райкомами. Как и всякие чрезвычайные органы, политотделы создавались на какое-то определенное время. Однако январский (1933 г.) Пленум не отметил этого обстоятельства, не указал срок их действия. Только спустя год XVII партийный съезд включил в Устав ВКП(б) специальный пункт, в котором указывалось, что ЦК партии "в целях усиления большевистского руководства" "имеет право создавать на отстающих участках социалистического строительства, приобретающих особо важное значение для народного хозяйства и страны в целом", политотделы и превращать их в обычные пар
138
тийные органы "по мере выполнения... своих ударных задач"9. Таким образом, право ЦК ВКП(б) на создание чрезвычайных органов было подтверждено высшей партийной инстанцией, как и упразднение их после выполнения ими своих задач.
Приведем некоторые комментарии к рассуждениям Сталина на закрытом совещании в ЦК партии в июне 1933 г. в связи с политотделами. Здесь прежде всего бросается в глаза дополнительная, откровенно циничная аргументация о причинах создания этих органов. Это положение о том, что работники политотделов как посланцы города в деревню должны "насаждать извне, сверху", "изо дня в день" взгляды рабочего класса.
При такой постановке интересы самого крестьянина, его чаяния, желания, потребности не только не принимались во внимание, но и напрочь отбрасывались в интересах рабочего класса, коммунистической идеологии. Полностью игнорировалось то, что крестьянство составляло почти три четверти населения страны, а рабочие - одну четверть. Иначе говоря, ни о какой добровольности крестьян к вступлению в колхозы не могло быть и речи. В интересах рабочего класса и его партии коллективизацию надо было завершать немедленно и быстро, как и хлебозаготовки, включая и хлебозакупки, определяемые планами партии, политикой индустриализации.
Из всего сказанного о характере и функциях политотделов следует, что они, несомненно, являлись неконституционными органами. Более того, коль скоро они сочетали функции партийно-государственных и карательных органов, конституирование их только на пленуме ЦК ВКП(б), даже и после утверждения его решения (с годичным опозданием!) XVII съездом партии, было юридически неправомерным. Требовались, по крайней мере, санкции ЦИК СССР и правительства страны. Обычно такого рода решения оформлялись как совместные постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Однако в данном случае это правило было нарушено, видимо, потому, что делалась попытка замаскировать подлинный характер политотделов, представить их только как партийно-политические органы. Так это было зафиксировано и в резолюции январского (1933 г.) Пленума и на XVII съезде партии.
План организации политотделов МТС, разработанный ЦК ВКП(б), предусматривал развертывание основной массы политотделов уже к лету 1933 г. В первую очередь (до 1 апреля) их решено было создать на Украине, Северном Кавказе и Нижней Волге, т.е. в районах, где в связи с хлебозаготовками и голодом к началу 1933 г. сложилось наиболее тяжелое, критическое положение. Во вторую очередь (до 1 июля) комплектовались полит
139
отделы на Средней Волге, в Сибири, Казахстане и Закавказье, в остальных районах - до 1 августа 1933 г.10 Этот план в целом был реализован. К концу 1933 г. политотделы действовали в 2655 (92,9%) МТС страны. Не удалось уложиться в намеченные сроки при комплектовании чрезвычайных органов в республиках Средней Азии: в конце 1933 г. в 59 МТС региона не имелось политотделов, а в 78 они не были полностью укомплектованы11.
Следует иметь в виду, что если в таких районах страны, как Северный Кавказ, Крым, Поволжье, ЦЧО, Украина, хлопковые области Средней Азии, машинно-тракторные станции уже в 1933 г. охватили абсолютное большинство колхозов, то в Казахстане, Сибири, на Дальнем Востоке, в Закавказье весной 1934 г. они обслуживали около половины колхозов, на Северо-Западе, в районах Нечерноземного центра, Белоруссии - от четверти до трети, а в районах Европейского Севера - всего 11% колхозов. В то же время, определяя реальное место политотделов в колхозном производстве, можно сказать, что в сфере деятельности МТС в 1933-1934 гг. находились все важнейшие зерновые и сырьевые районы страны. Так что "контрольный пакет акций" всего сельского хозяйства страны, несомненно, принадлежал чрезвычайным органам12.
Заметим, что в политотдельский период еще более сникли, потеряли свое лицо сельские Советы. Им, как и райкомам партии, было предписано выполнять задачи, поставленные перед политотделами январским (1933 г.) Пленумом ЦК ВКП(б). На развитие колхозов и сельскохозпроизводства они оказывали весьма небольшое влияние, о чем говорилось на совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам коллективизации в начале июля 1934 г. Всего на политотдельскую работу в МТС было послано 17 тыс. коммунистов, из них более 12,5 тыс. - в 1933 г. Это были люди с большим опытом партийной и хозяйственной работы. Многие из них были профессиональными партийными работниками, руководителями предприятий и учреждений. Ядро политотделов составляли представители крупных городов и командно-политического состава Красной армии. По данным на конец 1933 г., около 80% начальников политотделов состояли в партии более 12 лет, а некоторые (2,4%) вступили в нее до 1917 г. До 40% политотдельцев имели партийный стаж более 10 лет. Около половины их (45,6%) и четверть всех политотдельцев получили высшее образование, как правило, партийно-политическое. Средние учебные заведения окончили 45% начальников политотделов и 37% всех работников этих органов. Более половины всех политотдельцев (54,2%) были мобилизованы с партийно-политической, профсоюзной и хозяйственной работы, около трети - из учебных заведений13.
140
Отдавая должное качественному составу работников политотделов МТС, нельзя не отметить, по крайней мере, два недостатка отобранного контингента. Во-первых, абсолютное большинство политотдельцев не только не являлись специалистами в области сельского хозяйства, но и, как правило, имели смутное представление об этой отрасли; во-вторых, до мобилизации в политотделы они находились на руководящей политической и хозяйственной работе, т.е. являлись непосредственными представителями административно-командной системы с присущими этим должностям стилем и методами работы. "Тертыми калачами" в своей области были представители ОГПУ, отбор которых производился в ведомстве Ягоды, накопившего уже значительный "опыт" кадровых проверок, чисток и карательных акций14.
На первый взгляд задачи, поставленные перед политотделами январским (1933 г.) Пленумом ЦК, были разумны как в стратегическом, так и в тактическом отношении, реализация их позволяла в короткий срок значительно улучшить положение дел в деревне, добиться подъема сельского хозяйства на основе организационно-хозяйственного укрепления колхозов и МТС. Резолюция пленума обязывала политотделы развернуть организационно-партийную и политико-воспитательную работу, правильно подобрать и расставить партийные и комсомольские силы, сколотить преданный колхозному делу актив. В то же время в резолюции о политотделах навязчиво проводилась и обосновывалась мысль об особой важности, первостепенности решения двух задач: "обеспечения безусловного и своевременного выполнения колхозами и колхозниками своих обязательств перед государством" и очищения колхозов и МТС от "антиобщественных и классово враждебных элементов"15.
Все это полностью соответствовало (и духу, и букве) установочной речи Сталина на пленуме, особенно основополагающему указанию о том, что "партия уже не может теперь ограничиться отдельными актами вмешательства в процесс сельскохозяйственного развития", "должна взять в свои руки руководство колхозами", поскольку "без систематического вмешательства... наладить такое хозяйство невозможно". В резолюции пленума более определенно говорилось о том, каким должно быть это "систематическое вмешательство" партии в дела колхозов: "Политические отделы МТС и совхозов должны обеспечить настойчивое, правильное и своевременное применение законов Советского правительства об административных и карательных мерах в отношении организаторов расхищения общественной собственности и саботажа мероприятий партии и правительства в области сельского хозяйства"16.
141
Январский (1933 г.) Пленум принял специальную резолюцию "О чистке партии", в которой одобрил решения Политбюро ЦК о проведении чистки партии в 1933 г. и о приостановлении приема в партию до окончания этой кампании. Было дано указание "организовать дело чистки таким образом, чтобы обеспечить в партии железную пролетарскую дисциплину и очищение партийных рядов от всех ненадежных, неустойчивых, примазавшихся элементов". Чистка продолжалась до конца 1935 г., а прием в ее ряды был возобновлен только с 1 ноября 1936 г.17 Тем самым задача пополнения рядов партийных организаций за счет передовых колхозников, поставленная перед политотделами январским пленумом, фактически была снята.
Таким образом, партийные документы, выступления Сталина ориентировали политотделы прежде всего на осуществление в деревне чрезвычайных мер, на продолжение политики "чрезвычайщины". Первые донесения политотделов, о чем уже говорилось, вскрывали подлинную картину состояния колхозов и сельского хозяйства после "завершения в основном" сплошной коллективизации. И тут в угоду официальной пропаганде (тем более, что донесения носили секретный характер) нельзя было кривить душой: надо было проводить весенний сев, за который на политотделы возлагалась вся ответственность.
Опираясь на свои чрезвычайные полномочия, действуя через систему МТС, политотделы полностью взяли на себя оперативное решение таких хозяйственных вопросов, как снабжение обслуживаемых ими колхозов семенами, а МТС - горючим и запасными частями, обеспечение бригад общественным питанием и т.п. Вместе с тем проводилась и политико-массовая работа, направленная на мобилизацию колхозников на выполнение плана посевной кампании, подкрепляемая срочными мерами по преодолению последствий голода (продовольственная помощь, борьба с эпидемическими заболеваниями и т.п.). В Казахстане политотделы принимали экстраординарные меры по размещению и обустройству возвращавшихся на места прежнего проживания отко-чевников. Инициативу в этом деле проявил политотдел Полудин-ской МТС Карагандинской области. (Начальник политотдела Я.М. Ромм постановлением ЦИК СССР от 7 мая 1934 г. был награжден орденом Ленина.)18
В постановлении от 15 июня 1933 г. "О работе политотделов МТС, о колхозной ячейке и о взаимоотношении политотделов и райкомов" ЦК ВКП(б) дал указание организовать в каждом колхозе из числа работавших там коммунистов производственную ячейку или кандидатскую группу, а при отсутствии необходимого числа коммунистов (меньше трех) - партийно-комсомольскую
142
группу. В колхозах, не имевших коммунистов, могли создаваться группы сочувствующих во главе с прикрепленным парторганизатором. Партийно-комсомольские группы и группы сочувствующих были новыми организационными формами партийного руководства колхозами. К концу 1933 г. партийные ячейки и кандидатские группы имелись уже в 50 тыс. колхозах, а партийно-комсомольские группы - в 22 тыс. Иначе говоря, почти треть колхозов (31,7%) была охвачена партийной сетью, а в 38 тыс. колхозов работали "коммунисты-одиночки", т.е. те, кто не входил в парторганизации.
Однако численность сельской партийной организации не только не увеличилась, но даже сократилась в связи с проведением чистки (некоторая компенсация происходила за счет направления в деревню городских коммунистов). Убыль же коммунистов в связи с чисткой превосходила все разумные масштабы. Так, из прошедших чистку к середине 1933 г. в сельских районах Киевской области из партии было исключено 1382 человека (34,2%), переведено в кандидаты - 9,6%, в сочувствующие - 14%. Велика была численность сельских донских и кубанских коммунистов, исключенных из партии, где чистка началась уже в конце 1932 г. в связи с хлебозаготовками. По данным на первый квартал 1933 г., многие партийные организации Кубани и Дона потеряли более половины своего состава. Мотивами исключения были: "проникновение в партию в связи с контрреволюционной целью", "связь с классово чуждым элементом" (22,9%), "пассивность и примиренчество к кулацкому саботажу, попустительство и содействие воровству и хищению хлеба" (39,1%), "балласт" (14%) и др.»
Обратимся к мотивам исключения 1580 членов партии из сельских районов Белоруссии во второй половине 1933 г. : "классово чуждые элементы" (15,5%), "двурушники" (11,7%), "нарушители партийной и государственной дисциплины" (30,7%), "перерожденцы" (27,2%), "карьеристы и шкурники" (4,9%), "морально разложившиеся" (9,7%). В этом ряду определений заставляет задуматься их полное соответствие (включая последовательность расположения) перечню из шести пунктов постановления, принятого 28 апреля 1933 г.20 Желание применить к исключенным все пункты этого постановления довольно четко проявилось в данном случае. По-видимому, на практике нередко шли от инструкции к проступку, а не наоборот.
Работники политотделов отдавали себе отчет, к каким негативным последствиям может привести проводимая по указаниям сверху при их непосредственном участии чистка партийных организаций колхозов и МТС. "Происходившая чистка, - информиро
143
вал Политуправление Наркомзема политсектор МТС Восточной Сибири весной 1933 г., - еще более уменьшила и без того тонкую прослойку деревенских ячеек, поэтому требуются решительные мероприятия для пополнения деревенской партийной организации". В условиях, когда отсутствовал прием в партию, единственным источником пополнения рядов сельских парторганизаций было направление в деревню городских коммунистов. Этот канал использовался, но восполнить потери не мог. Помимо политотдельцев (25 тыс., включая политотделы совхозов) на село в 1933 г. было послано около 50 тыс. партийцев21. Чистка парторганизаций продолжалась и в 1934 г., хотя в меньших масштабах. За этот год общее число ячеек в колхозах СССР уменьшилось с 30 тыс. до 18,3 тыс., а партийно-комсомольских групп - с 22 тыс. до 15 тыс. Это примерно соответствовало уровню 1932 г. Таким образом, все вернулось на круги своя. Правда, в несколько раз увеличилось число "коммунистов-одиночек" (с 15 тыс. до 38 тыс. на протяжении 1933 г. и до 101,5 тыс. к концу 1934 г.). Удельный вес этой оторванной от партийных организаций группы в ряде областных организаций достигал 40% от всех колхозных коммунистов, став одной из центральных проблем партийного строительства в деревне22.
Выполняя директивы январского (1933 г.) Пленума ЦК ВКП(б), жесткие установки Сталина и Кагановича, политотделам пришлось проводить общую чистку кадров колхозов и МТС - одну из самых жестоких и пагубных по своим последствиям акций. По данным политотделов МТС 24 областей, краев и республик, в 1933 г. в результате чистки были сняты с работы в МТС: 45,6% заведующих производственными участками, 39,5% механиков и 27,1% бригадиров тракторных бригад, 30,6% агрономов, 36,8% работников бухгалтерий; в колхозах: 14,2% председателей, 8,6% бригадиров, 47,3% завхозов, 34,6% кладовщиков, 25% счетоводов, 23,7% учетчиков. В колхозах ряда районов от работы было отстранено гораздо больше руководящих работников и специалистов. Так, в Казахстане, на Нижней Волге и Северном Кавказе было снято соответственно: 31,5, 29,9 и 26,5% председателей колхозов; немало было и таких колхозов, из которых выбыло более половины бригадиров; во многих МТС процент уволенных трактористов и агрономов доходил до 50. В донесениях политотделов, в отчетах политсекторов обычно указывалось два мотива, на основании которых освобождались от работы работники МТС и колхозники: "снято" (т.е. признаны непригодными по своим деловым качествам) и "вычищено" (т.е. обвинены во вредительстве, классово враждебной деятельности). Нередко превалировал второй из этих аргументов. Так, во вредительстве
144
было обвинено большинство отстраненных от работы председателей колхозов и бригадиров23.
Вот несколько характерных формулировок из заключений о работниках МТС, отнесенных к группе "вычищенных": "вредительский ремонт, палач в белой армии"; "сын помещика, развалил финансы МТС"; "служил в белой армии, укрывал запасные части"; "сын крупного торговца, развалил счетный аппарат МТС"; "сын фабриканта-заводчика... проводил вредительский ремонт тракторов"24. В приведенных случаях обвинение во вредительстве непосредственно связывалось с принадлежностью к свергнутым классам, даже как бы выводилось из него. Однако нередко такое обвинение выносилось только на основании допущенного промаха или срыва в работе (поломка трактора, некачественная пахота или сев и т.д.). Председатели колхозов чаще всего снимались как не обеспечившие выполнения обязательств колхозов перед государством.
Бесспорно, среди этой огромной массы уволенных из колхозов и МТС работников массовых профессий, руководителей и организаторов производства были и такие, кто за низкие деловые качества, недобросовестное отношение к своим обязанностям заслуживали такого наказания. Но преобладающее большинство стало жертвами пресловутого "классового подхода": велись сознательные и целенаправленные "поиски врага", "сре-жессированные" Сталиным, который, как уже отмечалось, свел к проискам классовых врагов, прежде всего кулаков, все основные трудности деревни. Он предложил искать кулаков внутри колхоза среди "кладовщиков, завхозов, счетоводов, секретарей и т.д." Каганович в докладе на январском (1933 г.) Пленуме ЦК "Цели и задачи политических отделов МТС и совхозов" выдвинул против сельских коммунистов, руководителей колхозов, МТС и совхозов огульное и нелепое обвинение в пособничестве кулачеству, в буржуазном перерождении. Он утверждал, что "совхозники и МТСники не только не чувствуют ответственности в части выполнения плана посева, хлебозаготовок, качества пахоты, но и фактически попадают в плен к буржуазно-кулацким перерожденческим элементам и вместе с ними противопоставляют себя интересам пролетарского государства". А в докладе на I Всесоюзном съезде колхозников-ударников (февраль 1933 г.) он призвал колхозников "поставить своей важнейшей задачей под руководством партии добить кулака и с корнем вырвать его классовое влияние в колхозах".
Постышев, однако, думал иначе. Выступая в прениях по докладу Кагановича на январском пленуме, он сказал: "Сейчас мы имеем дело с крупнейшими хозяйствами, ими надо уметь управ
145
лятъ (выделено авт. - И.З.). И нечего тут прятаться за спину кулака, тем более, что спина у него теперь не такая широкая, как раньше. Тем, что мы будем кричать, что кулаки, вредители, офицеры, петлюровцы и т.п. элементы срывают уборку или саботируют хлебозаготовки, этим мы положение не исправим. А мы где?"25 По существу это была полемика не только с Кагановичем, но и со Сталиным.
Механизмы новых массовых репрессий были заранее продуманы. В состав политотделов, как уже отмечалось, был введен заместитель начальника политотдела по ОГПУ. На практике работа этих заместителей сводилась к чистке кадров колхозов и МТС, причем в своей оперативной работе они не подчинялись своим непосредственным начальникам, более того, отказывались выполнять их распоряжения, уклонялись от общей политотдельской работы.
"С первого дня своей работы в политотделе, - писал в своем донесении в Политуправление МТС Наркомзема СССР начальник политотдела МТС Днепропетровской области весной 1933 г., - мой зам. по ОГПУ т. Зайцев сводит свою роль исключительно к арестам, превратил политотдел в камеру следствия, угрожает арестами колхозникам и работникам МТС. Попытка исправить его со стороны политотдела ни к чему не привела". В феврале 1934 г. начальник политотдела Топчихинской МТС Западной Сибири указывал в своем донесении, что его зам. по ОГПУ "оторван от всей работы политотдела, решительно отказывается выполнять поручения начальника политотдела", что "большая часть времени у него уходит на составление всякого рода сводок и докладов, которые он никому не дает читать". Начальник политотдела Киргичевской МТС Харьковской области Д. Ортенберг в своем донесении от 3 июня 1933 г. в Политуправление МТС Наркомзема СССР писал, что его зам. по ОГПУ заявил: "Вам я не подчинен, работаю по особым указаниям ГПУ. Эти указания вас не касаются, я занимаюсь своей оперативной работой". Некоторые заместители по ОГПУ, отказываясь подчиняться начальникам политотделов, ссылались при этом на соответствующие директивы, полученные ими в областных и краевых отделениях ОГПУ26.
Нередко начальники политотделов прямо обвиняли своих заместителей по ОГПУ в перегибах, допущенных при чистке колхозов. Так, начальник политотдела Кимильтейской МТС Восточной Сибири Смирнов в докладной записке в политсектор от 4 октября 1933 г. сообщал, что его зам. по ОГПУ Белолипец-кий неправильно проводил чистку в колхозах, отказался не только проверить собранные материалы вместе с начальником
146
Сталин вплоть до 1940 г. пытался скрыть от международной общественности и собственного народа сам факт распространения в деревне голодного мора, хотя скрывать это было практически невозможно; в его власти было запретить писать об этом, говорить и даже упоминать публично. Только в сентябре 1940 г. в выступлении на закрытом совещании в Кремле, посвященном обсуждению сценария фильма "Закон жизни", он мельком обронил фразу: "У нас, например, миллионов 25-30 людей в прошлом голодало, хлеба не хватало"175. Сказано было без точного указания, о каком голоде идет речь, о причинах и последствиях этой трагедии - ни слова. Причинами же сталинского умолчания о событиях 1932-1933 гг., судя по всему, были: боязнь международного резонанса (принцип "нет факта - нет проблемы"); боязнь персональной ответственности за подлинно "рукотворный голод", тем более, что рютинская группа и группировка Смирнова выдвигали такое обвинение против него лично.
Примечательно в этой связи, что из проекта резолюции январского (1933 г.) Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) об итогах первой пятилетки Сталин собственноручно вычеркнул такой пункт: "Пленум ЦК одобряет решения Политбюро по разгрому кулацких организаций (Северный Кавказ, Украина) и принятые Политбюро жесткие меры к лжекоммунистам с партбилетом в кармане"176. Тем самым всю полноту ответственности за эти действия он возложил на членов чрезвычайных комиссий по хлебозаготовкам, руководителей краев, областей и республик. В то же время генсек все же пытался найти "козла отпущения" из стана врагов советской власти за так и не признанный им в это время публично голод. Весной 1933 г., а это был пик голода на Украине, Северном Кавказе, в Казахстане, проходил явно инспирированный Сталиным процесс над работниками системы Наркомзема и Наркомсовхозов, информация о котором публиковалась в газетах. Было арестовано 75 человек - "выходцев из буржуазных и помещичьих классов", обвиненных в контрреволюционной вредительской работе в области сельского хозяйства в районах Украины, Северного Кавказа, Белорусии. В постановлении Коллегии ОГПУ от 11 марта 1933 г. указывалось, что члены группы участвовали в порче и уничтожении тракторов и сельскохозяйственных машин, умышленном засорении полей, дезорганизации
117
сева, уборки и обмолота "с целью подорвать материальное положение крестьянства и создать в стране состояние голода" (выделено авт. - И.З.). К высшей мере наказания - расстрелу - было приговорено 35 человек, остальные - к 10 и 8-летнему сроку тюремного заключения. Приговор был приведен в исполнение немедленно177. Не ясно только, удалось ли группе из 75 человек создать в стране "состояние голода" или "доблестный" ОГПУ в самом начале пресек ее коварные намерения.
Документы свидетельствуют о многочисленных попытках центральных и местных партийно-советских органов, органов суда и прокуратуры, Наркомзема и Колхозцентра преодолеть нарастание в ходе коллективизации кризисных явлений в сельском хозяйстве, а затем и спад производства путем принятия постановлений и директив, разработки и рассылки на места всевозможных информации и рекомендаций, направленных на повышение урожайности, предотвращение потерь зерна при уборке и хранении, внедрение наиболее рациональных (применительно к крупному общественному хозяйству) форм организации и оплаты труда, распределения доходов. Периодически проводились различного рода проверки и обследования колхозов, крестьянских хозяйств, МТС путем направления бригад инспекторов и инструкторов ЦКК ВКП(б) и НК РКИ, ЦИК и ВЦИК, Наркомзема и Колхозцентра, Аграрного института, правохранительных органов178. А основная цель проверяющих - установить, как выполняются директивы, указания и рекомендации руководящих органов и ведомств. Выборочно проверялись жалобы и просьбы крестьян, содержавшиеся в их письмах в адрес местных и центральных органов, руководителей партии и правительства. Немало усилий предпринималось органами власти по расширению сети МТС, подготовки аграрных кадров и т.п.179
Однако все эти и многие другие организационно-хозяйственные меры не приносили и не могли принести ожидаемых результатов в условиях общей антикрестьянской направленности аграрной политики государства, основанной на "раскулачивании", насильственной коллективизации, хлебозаготовительном беспределе, массовых репрессиях, остаточном принципе распределения доходов по трудодням. Микоян ничего не выдумывал, когда в октябре 1931 г. заявил на пленуме ЦК: "Вопрос не в нормах, сколько останется на еду и прочее - главное чтобы сказать колхозам: в первую очередь выполни государственный план, а потом удовлетворяй свой план" (выделено авт. - И.З.). Он просто констатировал сложившееся положение вещей. До удовлетворения "личного плана колхозника", т.е. сколько останется на трудодни, государству фактически не было дела. Личный план, он и есть личный
118
план - так рассуждали чиновники. А ведь такая практика, "узаконенная" высшим партийным органом, - одно из звеньев, может быть, даже стержневое в цепи государственных мероприятий по организации голодомора 1932-1933 г. как, впрочем, и "постановка вопроса" Кагановичем и Микояном в телеграмме Сталину из Ростова в начале ноября 1932 г. о неправомерности распределения по "едоцкому принципу" общественного питания во время уборочных работ. Разумеется, отправители телеграммы "позаботились" о том, чтобы "справедливость" восторжествовала.
Кремлевская элита применительно к деревне "заботилась" прежде всего, за крайне редким исключением, о выполнении крестьянами сформулированной Сталиным "первой заповеди"180 во имя реализации волюнтаристских планов сталинской индустриализации, укрепления позиций рабочего класса как гегемона, ведущей силы общества. О крестьянстве, на которое приходилось три четверти населения страны, думали в самую последнюю очередь, даже когда в деревне начался голодомор. Напомним в этой связи, что в конце ноября 1932 г. Молотов очень доходчиво, а главное -"директивно" разъяснил Хатаевичу, что нельзя удовлетворение нужд государства (в данном случае - плана хлебозаготовок) ставить на "десятое и даже на второе место". "Вам надо поправить свою ошибку, не настаивать на ней и вести работу по-большевистски... Большевик... должен поставить удовлетворение нужд пролетарского государства в первоочередном порядке".
Яснее не скажешь, надо брать под козырек!
* * *
1932-1933 гг. поразили главным образом важнейшие зерновые районы страны и прежде всего (по территориальному охвату) Украину, Северный Кавказ, Поволжье, а также Казахстан. Горькая чаша сия не минула Южный и Средний Урал, Центральное Черноземье, Западную Сибирь и некоторые другие регионы. Жертвами этой беспрецедентной трагедии стали, если суммировать приводимые данные исследователей по регионам, от 7 млн до 8 млн человек. Это косвенно подтверждается материалами переписей населения, в том числе недавно опубликованными краткими итогами переписи 1937 г.
Известный российский демограф Б.Ц. Урланис оперирует, например, такими данными: население СССР с осени 1932 г. до апреля 1933 г. сократилось со 165,7 млн человек до 158 млн. Последняя из приведенных цифр, рассчитанная Урланисом, характеризуется им как показатель спада, главным образом за счет сельского населения, это 7,7 млн человек181. А вот данные переписей
119
1926 и 1937 гг. о численности сельского населения СССР - соответственно 120,7 млн и 110,4 млн человек, сокращение на 10,6 млн человек, или на 9%. Это общие потери сельского населения страны от голода и коллективизации. В районах же, пораженных голодом 1932-1933 гг., сельское население сократилось, как уже отмечалось, в значительно больших размерах: в Казахстане - на 30,9%, в Поволжье - на 23, на Украине - на 20,5, на Северном Кавказе - на 20,4%182.
Картина общекрестьянской трагедии во всех переживших ее регионах, по существу, идентична. И если уж характеризовать го-лодомор 1932-1933 гг. как "целенаправленный геноцид украинского крестьянства", на чем настаивают некоторые историки Украины, то надо иметь в виду, что это был геноцид в равной мере и российского крестьянства - Дона и Кубани, Поволжья, Центрального Черноземья, Урала, и особенно скотоводов и земледельцев Казахстана - крестьянства всех регионов и республик СССР183.
НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ. ПРОВОЗГЛАШЕНИЕ НОВОГО ЭТАПА В РАЗВИТИИ СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И КОЛХОЗНОГО СТРОИТЕЛЬСТВА
С завершением "в основном" сталинской сплошной коллективизации отчетливо проявился кризис аграрного производства в СССР. Его можно охарактеризовать такими чертами: разрушение основных производительных сил деревни, полная дезорганизация и упадок аграрного производства, "раскрестьянивание" и массовая гибель основных производителей сельскохозяйственной продукции в связи с репрессиями, депортациями и голодом. Задания первой "сталинской" пятилетки по развитию сельского хозяйства, которые предполагалось значительно превзойти в связи с "великим переломом", ни по одному показателю не были выполнены, причем разрыв был весьма значительным, особенно в животноводстве. Более того, почти по всем показателям (за исключением посевных площадей, производства хлопка и льноволокна) произошло снижение производства по сравнению с 1928 г. Правда, был перевыполнен план (более чем в 3 раза!) обобществления крестьянских хозяйств. Но в результате этой "революции сверху" произошло катастрофическое падение производства в аграрном секторе экономики, разорение и гибель миллионов крестьян. Выигрыш от расширения посевных площадей (на 21,4 млн га, или на 19%) в значительной степени был све
120
ден к минимуму из-за крайне низкой урожайности, огромных потерь при уборке и хранении урожая. Невосполнимый урон понесло животноводство, лишившись половины скота и потеряв примерно столько же продукции. Особенно тяжело ощущалась гибель рабочего скота. В Казахстане и Средней Азии тяжелейший урон понесла такая традиционная для этого региона отрасль, как верблюдоводство. В не меньшей степени пострадало оленеводство в районах проживания малочисленных народов Крайнего Севера и Дальнего Востока. Только в 1958 г. стране удалось превысить уровень 1928 г. по основным видам поголовья скота (табл. 4).
Резкое сокращение живой тягловой силы отнюдь не компенсировалось поступлением машинной техники. На всем протяжении первой пятилетки общий объем тягловых ресурсов сельского хозяйства (трактора + рабочий скот) сокращался. Именно поэтому в колхозах ряда районов, в частности Поволжья, получило распространение использование коров на пахотных работах. В этой связи с санкции Политбюро ЦК ВКП(б) разрабатывались даже специальные инструкции184. Колхозы постоянно испытывали острый недостаток трудовых ресурсов, а поэтому нередко к сельскохозяйственным работам привлекались горожане, воинские части (несмотря на протесты наркома Ворошилова), создавались "особые колхозные корпуса" в военных округах, организовывались путем вербовки (далеко не всегда добровольной) "красноармейские колхозы". Последние доставляли немало хлопот военному ведомству и Наркомзему. Эффективность этих форм, как правило, была невысокой. Отмечались даже случаи дезертирства красноармейцев185. В то же время создаваемые в приграничной зоне "красноармейские колхозы", "колхозные корпуса" (на Дальнем Востоке) способствовали укреплению обороноспособности страны.
При непрерывном сокращении в годы коллективизации валовой продукции сельского хозяйства, заготовки зерна по сравнению с 1928 г. выросли почти в два раза. Этот феномен объяснялся просто: государство, полностью подчинив себе колхозы, выхолостив из них почти все кооперативное, стало проводить хлебозаготовки по принципу разверстки, методами "военного коммунизма", выгребая нередко из скудных крестьянских амбаров почти весь собранный урожай. В этом главная причина голода деревни, неотступно преследовавшего ее почти на всем протяжении сплошной коллективизации, принявшего катастрофические размеры накануне и в год ее завершения.'Теволюция сверху" привела к гибели миллионов кормильцев огромной страны, пожала свою "жатву скорби".
121
Таблица 4
Основные итоги выполнения первой пятилетки в СССР в области сельского хозяйства*
Фактический показатель По плану на 1932/33 г.
1928 г. 1932 г.
Посевные площади, млн га
Всего 113,0 134,4 141,3
В том числе зерновые 92,2 99,7 111,4
Валовой сбор, млн т
Зерновые 77,3 69,9 105,8
Хлопок-сырец 0,79 1,27 1,91
Сахарная свекла 10,1 6,6 _
Льноволокно 0,3 0,5 -
Урожайность, ц
Зерновые 7,9 7,0
Хлопок 8,5 5,9 Повысить
Сахарная свекла 131,8 43,0 на 35%
Льноволокно 2,4 2,0
Картофель 81,8 71,0
Овощи 132,0 79,0
Поголовье скота, млн голов
Крупный рогатый скот 60,0 33,5 80,9
В том числе
коровы 29,3 19,4 35,5
лошади 32,1 17,3 38,0
Свиньи 22,0 9,9 34,8
Овцы 97,3 34,0 -
Производство продукции животноводства и птицеводства
Мясо, млн т 4,9 2,8 _
Молоко, млн т 31,0 20,6 _
Шерсть, тыс. т 182,0 69,0 _
Яйца, млрд шт. 10,8 4,4 _
* Сельское хозяйство СССР: ежегодник, 1935. М., 1936. С. 203, 213, 217; История СССР. 1990. №6. С. 45.
В современной историографии высказываются такие точки зрения: эти "жертвы и лишения не приходится считать ни напрасными, ни чрезмерными", ибо "в противном случае пришлось бы расплачиваться за военно-техническую и экономическую отсталость страны". Или: "Эта высокая цена была
122
не напрасной, хотя и безмерно тяжелой". На наш взгляд, ни с первой, ни со второй точкой зрения трудно согласиться, хотя вторая все же значительно ближе к истине186. В то же время авторам обеих точек зрения, на наш взгляд, надо учитывать, что речь в данном случае должна идти и о "сталинской индустриализации" со всеми вытекающими отсюда особенностями и последствиями. Более обстоятельная, глубокая и масштабная разработка этой проблемы осуществлена А.С. Сенявским в монографии, посвященной урбанизации России в XX в. В то же время в специальном исследовании нуждается период сплошной коллективизации187.
Подчеркнем, что декларируемые в документах партии, правительства, выступлениях Сталина цели сплошной коллективизации и ее практические результаты значительно разошлись, вступили в резкое противоречие. В самом деле, если проанализировать основополагающие документы партии и Советского государства, начиная с декабря 1927 г., когда на XV съезде ВКП(б) впервые в качестве "основной задачи партии в деревне" была выдвинута задача "объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы", и вплоть до январского (1933 г.) Пленума ЦК и XVII съезда партии, подводящих итоги "реконструктивного периода" в сельском хозяйстве, нетрудно убедиться, что основная цель проводившихся преобразований, как было записано в документах, состояла в том, чтобы поднять жизненный уровень крестьянства и значительно увеличить производство сельскохозяйственной продукции (решить зерновую, а затем животноводческую проблему, добиться "хлопковой независимости" и т.д.). И, казалось бы, все это укладывалось в представления о ленинском кооперативном плане, исходило из определенных преимуществ крупного социалистического производства. Однако эти стратегические задачи не могли быть решены, поскольку в конце 1920-х - начале 1930-х годов начался кардинальный отход сталинского руководства от принципов кооперативного строительства, заложенных в последних работах Ленина, в фундаментальных научных разработках выдающихся российских экономистов-аграрников (Чаянова, Кондратьева, Макарова и др.), переход к необузданному насилию по отношению к крестьянству, ликвидации низовой сети кооперации, "насаждению" колхозов и совхозов. Одна из основных причин этого "поворота" - попытка с помощью чрезвычайных, "военно-коммунистических" методов преодолеть хлебозаготовительный кризис конца 1920-х годов, обеспечить выполнение волюнтаристской программы индустриализации, в кратчайшие сроки путем объединения крестьян в колхозы осуществить по
123
строение социализма (в сталинской интерпретации) как в городе, так и в деревне.
Кризис сельскохозяйственного производства в стране - это прежде всего результат и следствие сталинской "революции сверху" в деревне, поправшей не только ленинские, но и все разумные принципы кооперативного строительства. Был разрушен весь уклад деревенской жизни, подрублены социально-экономические и генетические корни не только воспроизводства, но и существования класса крестьянства как такового.
Сталин отдавал себе полный отчет, к чему привела коллективизация, тем более таковы были прогнозы бухаринской оппозиции и рютинско-слепковской группы. После их разгрома неожиданно появились новые инакомыслящие - члены организационно еще не оформленной группы А.П. Смирнова, В.Н. Толмачева, Н.Б. Эйсмонта. Это было отнюдь не случайное сообщество людей, а в недавнем прошлом и на момент ареста ответственных руководителей аграрной сферы экономики, знатоков проблем сельского хозяйства, заготовок и торговли. Так, Смирнов в конце 1920-х - начале 1930-х годов занимал должности заместителя наркома продовольствия и заместителя наркома земледелия РСФСР; Толмачев являлся заместителем председателя Северо-Кавказского крайисполкома, а в 1928-1930 гг. - был наркомом внутренних дел РСФСР; Эйсмонт - с 1926 г. возглавлял Наркомат торговли РСФСР, а с 1930 г. - Наркомат снабжения РСФСР, являлся членом коллегии Наркомснаба СССР.
Сталин решил ликвидировать группу в самом зародыше, а заодно изложить свои позиции накануне готовящегося пленума, посвященного итогам "досрочного" выполнения первой пятилетки, в узком кругу доверенных лиц.
В конце ноября 1932 г., как уже отмечалось, было созвано совещание высшей партийной элиты - членов Политбюро ЦК и Президиума ЦКК ВКП(б). Рассматривался единственный вопрос-"О группе Смирнова, Эйсмонта, Толмачева". Центральным стало выступление генсека, который заявил, что существо платформы этой группы, еще окончательно не оформленной, мало чем отличается от платформы правой оппозиции. "Эти люди стоят против нашей политики индустриализации, против нашей политики коллективизации, против нашей политики насаждения и развития совхозов". Сталину нужно было отвести резкие обвинения членов группы лично от себя. "Смирнов и другие, - подчеркнул он, - как видно из показаний, заостряли вопрос на одном лице - на Сталине, изображая дело так, что виноват во всем Сталин... Но это уловка с их стороны... На самом деле они ведут борьбу не со Сталиным, а с партией, с линией партии, которую они считают гибельной".
124
"Корень в том, что они думают, что политика партии в вопросах индустриализации и коллективизации провалилась". И далее, вопреки фактам, он утверждал: "Едва ли нужно доказывать, что без этого скачка вперед (имелось в виду объединение в колхозах более 60% крестьянских хозяйств с охватом свыше 70% всех крестьянских площадей. - И.З.) мы имели бы голод в стране, мы бы не смогли бы содержать нашу индустрию, не смогли бы прокормить рабочих и красноармейцев... У нас не было бы достаточного количества хлеба, не было бы достаточного количества сырья, промышленность была бы подорвана, крестьянство продолжало бы нищать, а кулак торжествовать188.
Таким образом, намеченные планы выдавались за достигнутую реальность.
Для окончательного решения вопрос об антипартийной группе был перенесен на январский (1933 г.) Пленум ЦК и ЦКК ВКП(б). Докладывавший по этому вопросу председатель ЦКК ВКП(б) Я.Э. Рудзутак несколько конкретизировал предъявленные "наследникам правых" обвинения, в частности, А.П. Смирнову - члену ЦК ВКП(б), заявляя, что "в результате неправильной политики партии Казахстан разбежался, Украина разбежалась, разбегается Северный Кавказ", "ЦК партии докатился до того, что отдает приказ о том, чтобы за срезанный колос невинного человека расстреливать"; ставил вопрос о смещении Сталина ("нужно выбирать: или Сталин, или крестьянское восстание... Сталин не папа римский и переизбрать его можно"). Санкции не заставили себя долго ждать, пока еще сравнительно мягкие: Смирнов был исключен из ЦК ВКП(б) с предупреждением о возможном исключении из партии, если "не заслужит доверия" (не заслужил, в начале 1938 г. был расстрелян); Эйсмонт и Толмачев исключены из партии за попытку "организовать борьбу против партии и партийного руководства"189; Толмачев был расстрелян в 1937 г., Эйсмонт в 1935 г. погиб в автомобильной катастрофе.
При обсуждении основного вопроса (итоги первой пятилетки) был разыгран, по сценарию Сталина, своего рода пропагандистский спектакль по поводу "досрочного" (за 4 года и 3 месяца) выполнения пятилетнего плана, "выдающихся успехов" коллективизации, "растущего подъема сельского хозяйства в СССР при наличии кризиса и упадка сельского хозяйства в капиталистических странах". Активными участниками этой постыдной акции были выступавшие в прениях Каганович, Молотов, Голощекин, Косиор, Шеболдаев, Варейкис и другие, персонально ответственные (в первую очередь председатели чрезвычайных комиссий) за организацию массового голода. Тон был задан докладом Сталина и его речью "О работе в деревне"190.
125
Верхом фарисейства можно оценить некоторые положения речи Сталина на I съезде колхозников-ударников в феврале 1933 г. Например, такие: "Мы добились того, что миллионные массы бедняков, жившие раньше впроголодь, стали теперь в колхозах середняками, стали людьми обеспеченными"; "развернулось колхозное строительство, мы добились того... что не менее 20 миллионов крестьянского населения, не менее 20 миллионов бедняков спасли от нищеты и разорения, спасли от кулацкой кабалы и превратили их, благодаря колхозам, в обеспеченных людей"191. А ведь это говорилось, когда достиг своей кульминации "царь-голод"!
Пропагандистское шоу было шумным, но недолгим: надо было проводить сев, уборочную кампанию, снабжать продовольствием голодающих крестьян (хотя бы тех, кто работал в поле), преодолевать катастрофические последствия "революции сверху".
Сталину, как уже отмечалось, фактически пришлось дважды подводить итоги первой пятилетки. Второй раз - в январе 1934 г. на XVII съезде партии, на этот раз с включением 1933 г., когда уже в значительной мере была осознана пагубность "больших скачков" в народном хозяйстве, а в основательно разработанном специалистами при участии многих коллективов ученых плане второй пятилетки был взят курс на интенсификацию как промышленности, так и сельского хозяйства; планировалось даже и по вложениям, и по темпам развития отдать предпочтение группе "Б" (предметы потребления) перед группой "А" (средства производства): соответственно по вложениям - 47,2 млрд и 45,5 млрд руб., по среднегодовым темпам - 18,5 и 14,5%192. В отчетном же докладе Сталина в разделе "Подъем сельского хозяйства" были сделаны серьезные оговорки. Докладчик подчеркнул, что отчетный период для сельского хозяйства "был не столько периодом быстрого подъема", "сколько периодом создания предпосылок быстрого подъема". 1931-1932 годы "были годами наибольшего уменьшения продукции зерновых культур"; "животноводческая отрасль наиболее болезненно перенесла реорганизационный период"; "упадок поголовья начался с первого года реорганизации (1930 г.) и продолжается вплоть до 1933 года"193. Фактически речь шла уже не о подъеме, а об упадке сельского хозяйства, провале заданий первой пятилетки.
На январском (1933 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) первые итоги применения Закона "о пяти колосках" (за неполных пять месяцев) подвел нарком юстиции РСФСР Н.В. Крыленко. С точки зрения количественной он выразил удовлетворение: было осуждено 54 565 человек - "достаточно внушительная цифра", но высшая мера была применена только в 2100 случаях - "более чем
126
малоутешительная картина". А виноватыми оказались местные судьи, проявлявшие "мягкотелость", допускавшие "прямое смазывание закона". Прокурор РСФСР Вышинский такое поведение судей определил как "громадную политическую недооценку декрета" и в свою очередь позаботился, чтобы были "своевременно приняты меры к исправлению этой ошибки"194.
Однако сталинскому руководству приходилось все же учитывать сложившуюся обстановку в деревне, настроение крестьянства. Пора было восстановить, хотя бы в минимальной степени, доверие крестьян к колхозам и советской власти, создать реальные стимулы для труда колхозников в общественном хозяйстве, перестать третировать личное подсобное хозяйство. А начинать надо было с закона, сулившего крестьянам прекращение хлебозаготовительного беспредела. 19 января 1933 г. ЦИК СССР и ЦК ВКП(б) приняли Закон "Об обязательных поставках зерна государству колхозами и единоличными хозяйствами", дополненный вскоре аналогичными законами о поставках подсолнечника, картофеля и продукции животноводства. Согласно закону о зернопоставках, не позднее 15 марта каждому колхозу и единоличному хозяйству вручалось обязательство, в котором точно указывалось, сколько они должны сдать государству зерна с каждого гектара посевной площади и в какие сроки. Обязательная поставка не должна была превышать трети валового сбора каждого хозяйства при среднем урожае. Все оставшееся зерно после выполнения обязательной поставки и натуроплаты МТС оставалось в полном распоряжении производителей. Особое значение для крестьян имел пункт о "безусловном запрещении" местным органам власти и заготовительным органам предъявлять встречные планы; все излишки хлеба после выполнения обязательных поставок оставались "в полном распоряжении самих колхозов, колхозников и единоличников".
Ровно через год, 19 января 1934 г., был принят Закон "О закупках хлеба потребительской кооперацией", которые должны были производиться у крестьян на основе полной добровольности по ценам на 20-25% выше заготовительных с предоставлением им права приобретать дефицитные товары на сумму, в 3 раза превышавшую стоимость проданного хлеба195. Таким образом, обязательные поставки - основной вид заготовок - при фиксированной и весьма разумной норме отчисления предоставляли крестьянству определенные гарантии от хлебозаготовительного произвола, а с учетом закупок (добровольных и на льготных условиях) создавали стимулы известной материальной заинтересованности для развития общественного производства и личного хозяйства.
127
Напомним, что в конце 1932 г. была ликвидирована комиссия Андреева-Рудзутака по депортации кулачества, сделан первый шаг по ограничению этой акции. Второй шаг в этом направлении - закрытое постановление Президиума ЦИК СССР от 27 марта 1933 г. "Об итогах применения Закона от 7 августа 1932 г." В нем почти сенсационно выглядит критика этого закона (детища Сталина!), точнее "судебная практика его применения", ибо "не разграничены случаи хищения" (воровство), в отношении которых должен применяться закон, от случаев мелких краж, "в отношении которых должны применяться меры социальной защиты". Судебно-прокурорским органам предлагалось "дела о мелких единичных кражах общественной собственности, совершенных трудящимися из нужды, по несознательности и при наличии других смягчающих вину обстоятельств, разрешать на основании соответствующих статей УК союзных республик (ст. 51 УК РСФСР и соответствующих статей УК других союзных республик)"196.
Именно так местные суды начали действовать (по своему разумению) сразу после публикации закона, но затем после назидательных разъяснений наркома Крыленко и прокурора Вышинского, санкционированных январским (1933 г.) Пленумом ЦК, восторжествовали "дух и буква" сталинского закона.
Полгода спустя, после январского (1933 г.) Пленума ЦК отношение Вышинского к Закону о "пяти колосках" заметно изменилось. В августе 1933 г., выступая в Комакадемии с докладом, посвященным годовщине принятия этого закона, он обвинил работников юстиции в том, что они видели в законе только одну сторону - репрессивную и игнорировали другую - общественно-политическую, воспитательную. Докладчик решительно осудил "крайности" в применении закона ("стали бить декретом за десяток колосков, 2,5 кг муки" и т.д.); сообщил, что к июлю 1933 г. коллегия Наркомюста РСФСР отменила от 50 до 60% судебных приговоров, вынесенных в соответствии с этим законом197. И здесь была своя логика: невозможно было осуществлять "воспитательную функцию" по отношению к расстрелянным.
Особое значение для анализа политической ситуации в деревне в конце первой пятилетки имеет впервые полностью опубликованная в третьем томе документального сборника "Трагедия советской деревни..." секретная Директива-инструкция Сталина и Молотова от 8 мая 1933 г. "О прекращении массовых выселений крестьян, упорядочении производства арестов и разгрузке мест заключения", направленная всем партийно-советским работникам, органам ОГПУ, Суда и Прокуратуры, оформленная вскоре как постановление ЦК партии.
128
В этой директиве давалась четкая и мотивированная установка на прекращение массовых репрессий в деревне. При этом авторы исходили из того, что "три года борьбы (имелись в виду 1930-1932 гг. - И.З.) привели к разгрому сил наших классовых врагов в деревне"; создается "новая благоприятная обстановка", дающая возможность "прекратить, как правило, применение массовых выселений и острых форм репрессий"; "наступил момент, когда мы уже не нуждаемся в массовых репрессиях, задевающих, как известно, не только кулаков, но и единоличников и часть колхозников"; дальнейшее применение "острых форм репрессий" может "свести к нулю влияние нашей партии в деревне" (выделено авт. - И.З.). Были даны конкретные указания о прекращении массовых выселений крестьян, об упорядочении производства арестов и о разгрузке мест заключения198.
Эту директиву можно считать политическим рубежом (за которым последовали некоторые практические действия) по смягчению политики ликвидации кулачества как класса, провозглашенной Сталиным в конце 1929 г. Документы показывают, что с 1933 г. массовые депортации крестьян значительно сокращаются, а в 1934-1935 гг. высылки начали носить ограниченный характер. Политика "кнута" отступает на задний план, на первый выдвинулись уступки и обещания, политика "достижения соглашения с крестьянством" (как при Ленине в первые годы нэпа) путем компромиссов.
Политика "неонэпа" (если пользоваться этим термином, введенным в оборот Троцким) в наибольшей мере нашла свое проявление в деревне во второй половине 1930-х годов и особенно в связи с отменой карточной системы и принятием нового колхозного устава199.
Директива-инструкция содержит "классическое" описание "разгула практики арестов" в деревне: «Арестовывают все, кому не лень... по правилу "сначала арестовать, а потом разбираться"». "Если дальше так продолжать, можно свести к нулю влияние нашей партии в деревне". Создается "угроза ослабления авторитета советской власти в деревне". Здесь явная перекличка с закрытым письмом ЦК от 2 апреля 1930 г., когда, как говорилось в письме, "под угрозу было поставлено" "наше внутреннее и внешнее положение", если бы не были приняты меры, "добрая половина наших низовых работников была бы перебита крестьянами". Совершенно очевидно, что перспектива новой крестьянской войны (как и весной 1930 г.) - важнейшая причина появления директивы Сталина-Молотова от 8 мая 1933 г.
В то же время в системе антикризисных мероприятий в сельском хозяйстве нашлось место и чрезвычайным органам - полит
5- И.Е. Зеленин
129
отделам МТС и совхозов, решение о создании которых принял все тот же январский (1933 г.) Пленум ЦК ВКП(б) по докладу Кагановича. Свое главное внимание они должны были сосредоточить на обеспечении реализации двух узловых задач: "безусловное и своевременное" выполнение государственных заготовительных планов и очищение колхозов и МТС от классово враждебных и вредительских элементов в духе концепции Сталина, изложенной им в речи на Пленуме "О работе в деревне". Правда, как чрезвычайные органы, политотделы были выведены из непосредственного подчинения райкомам партии и тем самым могли решать "по справедливости" вопросы "своих" колхозов и крестьян, не оглядываясь на территориальные органы, апеллируя в случае необходимости к более высоким инстанциям вплоть до ЦК партии. И это обнадеживало, притягивало к ним крестьян. Политотделы являлись партийно-государственными органами, сочетая функции партийно-политических и хозяйственных органов, а также карательных в лице заместителя начальника политотдела по ОГПУ.
В ходе формирования кадров политотделов возник вопрос о том, кому должен подчиняться этот заместитель - начальнику политотдела или оперсектору ОГПУ. Комиссия под председательством Кагановича 9 декабря 1932 г. дала такой ответ: "В своей повседневной работе подчиняется начальнику политотдела МТС, а в оперативной работе руководствуется приказами опер-сектора"200. Иначе говоря, при проведении чистки кадров колхозов и МТС заместитель по ОГПУ не обязан был согласовывать свои действия с начальником политотдела.
Документы о формировании и начале деятельности политотделов МТС, формах и методах их работы, ее итогах к концу 1933 г. весьма противоречивы, непоследовательны. В то же время заслуживают внимания их оценка, весьма объективная, о ситуации в деревне зимой-весной 1933 г., попытки некоторых начальников политотделов вмешаться в действия своих замов по ОГПУ при проведении чистки кадров колхозов и МТС, стремле-,ние помочь крестьянам преодолеть последствия голода, в частности, откочевникам Казахстана201.
Однако к концу 1933 г., естественно, добиться существенных сдвигов в сельскохозяйственном производстве политотделам не удалось. В докладе на XVII съезде партии Сталин отметил, что "признаки подъема" наметились лишь в свиноводстве, а основное достижение колхозного строительства он увидел в том, что "советское крестьянство окончательно и бесповоротно стало под красное знамя социализма"202. Начальники же политотделов в своих отчетных донесениях за первый год своей работы, говоря
130
о достижениях, подчеркивали, что исходя из указаний Сталина и январского (1933 г.) Пленума ЦК, была проведена чистка кадров колхозов и МТС, взамен которым на "вакантные должности" были выдвинуты новые, "проверенные" люди. В то же время весьма позитивной оценки заслуживает деятельность основной части работников политотделов, направленная на улучшение организации производства, внедрение более эффективных форм нормирования и учета труда, распределения доходов, развития личных подсобных хозяйств колхозников. В своих сводках-донесениях, годовых отчетах политотделы давали в целом объективную информацию о "продовольственных затруднениях" в колхозах, широко пользуясь термином "голод", просили и настаивали на оказании колхозам и МТС срочной продовольственной и семенной помощи.
Вот один из многих примеров: начальник политотдела Са-мойловской МТС Нижневолжского края Д. Михайленко в донесении Политуправлению Наркомзема СССР (17 мая 1933 г.) сообщал о крайне тяжелом продовольственном положении в районе и, в частности, в Еловатовском колхозе "Завет Ильича", который "обследовал лично". Он установил, что "ряд честных и добросовестных колхозников не выходят на работу только потому, что истощены... от систематического недоедания превратились в инвалидов". "В Еловатове голод охватил большинство хозяйств и угрожает вымиранием колхозников... Трупы не убираются по несколько дней ввиду беспомощного состояния остальных членов семьи".
Начальник политотдела на месте принял ряд мер по поддержанию колхозников и их семей за счет местных ресурсов. Были отправлены донесения в райком и крайком партии. В то же время он довел до сведения Политуправления Наркомзема, что "РИК и Райпотребсоюз не располагают никакими продовольственными ресурсами", что "Самойловский район остро нуждается в помощи со стороны краевых снабжающих организаций"203.
В то же время продолжались попытки обратиться с такого рода проблемами и просьбами непосредственно к Сталину. По-видимому, одна из последних таких попыток принадлежала секретарю Башкирского обкома ВКП(б) А.Р. Исанчурину. 14 мая 1933 г. он направил лично Сталину докладную записку о катастрофическом продовольственном положении и голоде колхозников республики. При этом отмечалось, что обкомом для смягчения напряженности "были приняты необходимые меры к мобилизации внутренних ресурсов". Но их недостаточно. В Дуван-Ме-четинском и ряде других районов на почве голода "массовое опухание семей... случаи смерти даже в борозде. Ресурсы исчерпа-
5*
131
ны... Положение безвыходное". "В Стерлитамакском районе "продовольственное положение дошло до крайних пределов... выхода на месте нет". "Огромная масса крестьян-единоличников, членов семей колхозников не имеют никаких ресурсов. Питание добывают в поле собиранием прошлогодних колосьев, откапыванием мышиных гнезд и изъятием из них зерна". "Для удовлетворения остро нуждающихся... мы никакими ресурсами не располагаем, они исчерпаны... Вторично ставим перед ЦК ВКП(б) вопрос о продовольственной помощи... в счет непокрытого наряда 5 тыс. тонн".
Можно предположить как среагировал Сталин, публично отрицавший сам факт наличия голода в стране, на эту обоснованную просьбу. Исанчурин вскоре был арестован, а в июле 1937 г. расстрелян204. Р. Терехову повезло: за подобное ходатайство применительно к Украине в конце 1932 г. он был лишен всех своих постов (чтобы не сочинял сказки о голоде ), но сохранил себе жизнь.
* * *
Новые теоретические подходы и оценки к проблемам коллективизации и колхозного строительства, развития аграрного сектора страны были определены и обоснованы в постановлении январского (1933 г.) Пленума ЦК и в резолюции XVII съезда ВКП(б) о плане второй пятилетки. "Первая пятилетка, - констатировалось в постановлении пленума, - была... пятилеткой строительства новых предприятий в земледелии - колхозов и совхозов... В отличие от первой пятилетки вторая пятилетка будет по преимуществу... пятилеткой организационного укрепления новых предприятий в сельском хозяйстве - колхозов и совхозов... Главный упор должен быть сделан... не на расширение посевных площадей, а на рост урожайности в земледелии и улучшении качества работы в сельском хозяйстве". XVII съезд ВКП(б), как уже отмечалось, взял курс на интенсификацию сельского хозяйства, наметил в связи с этим несколько изменить соотношение капитальных вложений в пользу предметов потребления, снизив вложения в средства производства205.
Таким образом, был провозглашен новый этап в развитии социалистического сельского хозяйства, колхозного строительства. А начинать его, к сожалению, надо было с преодоления разрушительных последствий насильственной коллективизации и рукотворного голода - величайшей трагедии крестьянства СССР, восстановления сельскохозяйственного производства, стабилизации обстановки в деревне на основе компромисса с
132
крестьянством. Сталин, чтобы сохранить свою власть, вынужден был пойти по этому пути. В 1933 г. были сделаны первые шаги по ослаблению репрессивного режима в деревне, приняты законы об обязательных поставках сельскохозяйственной продукции, несколько ослабляющие заготовительный беспредел, запрещающие "встречные планы", облегчены условия приобретения и содержания скота индивидуального пользования и др. Но насколько можно было верить этим обещаниям, даже обличенным в рамки законов и постановлений? Как мы уже видели, постановления ЦК ВКП(б) от 26 марта 1932 г. ("О принудительном обобществлении скота") и СНК и ЦК от 6 мая 1932 г. ("О плане хлебозаготовок из урожая 1932 г. и развертывании колхозной торговли хлебом") не были реализованы, остались пустыми декларациями. Теперь, насколько можно судить, Сталин решил, что все должно быть иначе: процессы либерализации -внедрить шире и глубже, распространить на все важнейшие сферы общества; предполагаемые реформы вводить "всерьез и надолго"; вторая пятилетка не должна закончиться провалом, как предыдущая. А первые шаги были уже сделаны и отнюдь не только как обещания, а как практические действия. Надо было успокоить деревню, пойти на компромисс с основным классом советского общества.
Гпава вторая "СТАЛИНСКИЙ НЕОНЭП" (1934-1936)
ПОЛИТОТДЕЛЫ мтс-ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОЛИТИКИ "ЧРЕЗВЫЧАЙЩИНЫ" В СОЧЕТАНИИ С "НОВЫМИ ПОДХОДАМИ"
Политотделы МТС были созданы по решению январского (1933 г.) Пленума ЦК и ЦКК ВКП(б) как чрезвычайные органы партии, наделенные полномочиями политических, хозяйственных и карательных органов. Менее двух лет продолжалась их деятельность, однако она оставила столь заметный след в истории колхозов и сельского хозяйства, деревни в целом, что двухлетие 1933-1934 гг. историки-аграрники небезосновательно порой выделяли как особый "политический период". Оценка роли и места политотделов МТС в жизни колхозов, развитии сельского хозяйства не может быть однозначной, настолько сложен и противоречив был весь период их непродолжительной деятельности, отражением которого она во многом и является.
С полной уверенностью можно сказать, что оснований для создания чрезвычайных органов партии в сельском хозяйстве на рубеже первой и второй пятилеток у сталинского руководства было более чем достаточно. И не случайно, конечно, что вопрос этот рассматривался на том же пленуме, который подводил итоги первой пятилетки и утверждал народнохозяйственный план на 1933 г. Пародоксально, что в докладе Сталина об итогах пятилетки в соответствующей резолюции пленума не было недостатка в дифирамбах, ложного пафоса по поводу "досрочного" ("за 4 года и 3 месяца") выполнения пятилетки, успехов коллективизации и сельского хозяйства и т.д. Один из разделов резолюции был, например, громогласно назван "Растущий подъем сельского хозяйства в СССР при наличии кризиса и упадка в капиталистических странах", а в докладе Сталина утверждалось даже, что вступившие в колхозы бедняки и низшие слои середняков перешли "на положение людей обеспеченных... Теперь уже нет у нас таких случаев, чтобы сотни тысяч и миллионы крестьян разорялись и обивали пороги фабрик и заводов"1. В действительности, однако, все было иначе. И незачем было авторам резолюции "наличие кризиса и упадка сельского хозяйства" искать на Западе, коль скоро все это зримо проявилось в СССР.
134
Полный провал пятилетки в области сельского хозяйства стал очевиден, поскольку ни один из показателей плана по развитию отрасли не был выполнен. Более того, по большинству из них произошло снижение по сравнению с 1928 г. С начала 1929 г. в городах была введена жестко нормированная карточная система снабжения населения продуктами питания, десятки тысяч крестьян периодически на всем протяжении пятилетки голодали.
Массовые репрессии, как уже отмечалось, обрушившиеся на хлеборобов Северного Кавказа, Украины, Поволжья в период хлебозаготовок 1932-начала 1933 г. (результат поездок чрезвычайных комиссий ЦК ВКП(б), насилие и произвол сталинских коллективизаторов в животноводческих районах Казахстана и Средней Азии) до предела накалили обстановку в деревне, явились основным источником недовольства и отчаянного сопротивления крестьянства, вплоть до открытых, в том числе вооруженных, антиколхозных и антисоветских выступлений.
Таким образом, в деревне сложилась чрезвычайная, взрывоопасная обстановка, последствия которой могли быть катастрофическими и для страны, и для правящей элиты. И совершенно очевидно, что высшее руководство партии и государства сознавали это, хотя и тщательно скрывали, особенно перед странами Запада, подлинную ситуацию в деревне, в частности, многократно публично отрицали наличие массового голода, жертвами которого становились десятки тысяч крестьян и многие горожане. Тоталитарное мышление подсказывало, что "основным звеном" в цепи "антикризисных мероприятий" должны были стать чрезвычайные органы в сельском хозяйстве. В речи "О работе в деревне" на январском (1933 г.) Пленуме ЦК ВКП(б) Сталин, перечислив пять главных причин "недостатков нашей работы в деревне", заявил, что "политотделы МТС и совхозов являются одним из тех решающих средств (выделено авт. - И.З.), при помощи которых можно будет устранить эти недостатки в самый короткий срок". При этом подчеркивалось, что "партия уже не может ограничиваться отдельными актами вмешательства в процесс сельскохозяйственного развития. Она должна теперь взять в свои руки руководство колхозами, принять на себя всю ответственность за работу... Без систематического вмешательства со стороны Советской власти в дело колхозного строительства, без ее систематической помощи наладить такое хозяйство невозможно" (выделено авт. - И.З.)2.
Примечательно, что формирование этих органов началось за несколько месяцев до январского пленума. Уже в ноябре 1932 г. была создана Комиссия ЦК ВКП(б) в составе П.П. Постышева (председатель), Я.Б. Гамарника, Я.А. Яковлева, Н.И. Ежова и
135
A.M. Маркевича. Ей было поручено до конца года отобрать для политотделов МТС Украины, Северного Кавказа и Нижней Волги 1 тыс. начальников политотделов и 2 тыс. их заместителей. В дальнейшем функции центральной отборочной комиссии выполнял Сельскохозяйственный отдел ЦК ВКП(б), который с декабря 1932 г. возглавил Л.М. Каганович3. Начало реализации решения, не принятого еще пленумом, разумеется, являлось серьезным нарушением Устава партии. Но обстановка требовала действовать немедленно. К тому же партийные боссы, как видно, ни на минуту не сомневались в том, что участники партийного форума не посмеют усомниться в правильности подготовленных Сталиным и Кагановичем решений.
Чрезвычайные органы в сельском хозяйстве, прототипом которых послужили армейские политотделы, - известный нонсенс в условиях мирного времени, тем более после грандиозного пропагандистского спектакля по случаю "наиболее выдающегося в современной истории факта" - выполнения первой пятилетки "не в пять, а в четыре года (точнее в четыре года и три месяца)"4. Но все объяснялось и обосновывалось. Так, например, в связи с "пафосом нового строительства" колхозы и совхозы, созданные в период первой пятилетки, оказались слабыми в политическом и хозяйственном отношении, а потому их во второй пятилетке надо осваивать, укреплять, добиваться роста урожайности и улучшения качества работы и т.п. Или еще: изменилось лицо классового врага в деревне и тактика его борьбы против колхозов и совхозов: "кулак" и вместе с ним "подкулачник" от прямой атаки перешли "к работе тихой сапой", коварно проникнув внутрь социалистического хозяйства с тем, чтобы "взорвать его изнутри"5.
Политотделы отличались от обычных партийных органов тем, что они не только на деле, но и юридически обладали правом осуществлять как политические, так и хозяйственные функции: начальник политотдела МТС одновременно являлся заместителем директора МТС и наряду с директором отвечал за выполнение производственных и заготовительных планов, за организационно-хозяйственное состояние колхозов и т.д. Перед работниками МТС и колхозниками политотдельцы выступали не только как партийные руководители, но и как администраторы, хозяйственники. На эту особенность политотделов обратил внимание начальник Политуправления МТС Наркомзема СССР А.И. Криницкий. Выступая на январском (1933 г.) Пленуме ЦК и на XVII съезде ВКП(б), он охарактеризовал их как органы "партийно-государственные"6. К этому можно добавить, что наличие в составе политотделов заместителя начальника политотдела по ОГПУ позволяло им эффективно выполнять функции каратель-
на
ных органов. Всего же в штате политотделов МТС при его полной укомплектованности было шесть человек: начальник политотдела, два заместителя (по партийно-массовой работе и по ОГПУ), помощники по комсомольской работе и по работе среди женщин, редактор многотиражной газеты. Любопытная деталь: в прессе и официальных документах партии о принадлежности второго зама к ведомству ОГПУ умалчивалось; в открытой печати речь шла о двух заместителях по общепартийной работе7.
Другая особенность политотделов как чрезвычайных органов состояла в том, что они не подчинялись сельским райкомам партии (равно как сельским советам и районным земельным органам), на территории которых размещались и работали. Начальники политотделов МТС назначались и смещались ЦК ВКП(б) по представлению первых секретарей крайкомов, обкомов и ЦК компартий союзных республик, а также Политуправления МТС Наркомзема СССР и непосредственно подчинялись (в низшей инстанции) политсектору МТС краевого (областного) земуправления. Заместитель начальника политотдела по ОГПУ подчинялся еще и соответствующим органам ОГПУ. Таким образом, существовало как бы два центра руководства партийно-политической (а в известной степени и хозяйственной) работой на селе: политотдел МТС и райком партии.
Вопрос о политотделах был поставлен на совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам уборки и хлебозаготовок 8-9 июня 1933 г., на нем присутствовали Сталин, Молотов, Каганович. Основными участниками были представители Урала (Кабанов, Быкин, Ош-винцев, Тарногородский и др.), а также Криницкий и Юркин, возглавлявшие Политуправления МТС и совхозов при Наркомземе и Наркомсовхозов. Большинство выступавших, пользуясь присутствием Сталина, ставили и дебатировали вопросы, касающиеся полномочий и деятельности политотделов МТС, их взаимоотношений с райкомами партии. Сталин вынужден был дать соответствующие разъяснения и прогноз на будущее. Вот некоторые выдержки из его выступления, ставшего основой для постановления ЦК ВКП(б) "О работе политотделов МТС, о колхозной ячейке и взаимоотношениях политотделов и райкомов", принятого 15 июня 1933 г.:
"В ЦК нет намерения уничтожить райкомы"; "вы спросите -откуда такая несуразность: район делится на две части, есть колхозы, не обслуживаемые МТС, ими непосредственно руководят ячейки, райком, есть вторая часть района, та же территория, тут имеются колхозы и их ячейки в районе деятельности МТС, которыми руководит политотдел"; "два центра создали сознательно, иначе мы не пройдем этот период"; "мы не можем ждать, пока
137
деревня переварится в новых условиях... Мы должны поэтому вмешаться в это извне, из города послать новых людей... которые должны привить коммунистический взгляд. Нужно действовать извне, сверху".
И далее: "Политотдельщики являются посланцами города в деревню... чтобы они насаждали изо дня в день взгляды рабочего класса... Не дело большевиков ждать чего-нибудь. Большевик должен тащить, что не идет к нам, за волосы... на то и существует партия, чтобы она ускоряла то, что выгодно партии рабочего класса" (выделено авт. - И.З.). Сталин признал, что между политотделами и райкомами имеются разногласия. Но "со временем, когда дело утрясется, когда мы добьемся хорошей работы... тогда все пойдет по-старому... Это не значит что политотделы мы уничтожим. Но мы тогда права их определим в отношении райкомов, они будут более зависимы от райкомов".
Каганович, председательствующий на совещании, быстро сориентировался: "Как, товарищи, - обратился он к присутствующим, - примем поправку т. Сталина? (Общий смех). Кто за поправку т. Сталина? Прошу поднять руки. Принята". "Разрешите считать проект постановления принятым в основном с тем, что окончательная редакция будет принята в Политбюро".
Речь в данном случае шла о проекте упомянутого постановления ЦК ВКП(б) "О взаимоотношениях между политотделами МТС и райкомами партии", который и был утвержден 15 июня 1933 г.
Устанавливалось, что территориальными ячейками, как и ячейками колхозов, не обслуживавшихся МТС, руководили райкомы, а ячейками колхозов, обслуживавшихся МТС, - политотделы. В компетенцию политотделов не входили такие вопросы жизни села, как советское строительство, финансы, просвещение и другие, которыми по-прежнему ведали районные органы на всей территории района8.
Однако наличие двух центров в районе давало о себе знать на всем протяжении политотдельского периода, вплоть до серьезных конфликтов между политотделами и райкомами. Как и всякие чрезвычайные органы, политотделы создавались на какое-то определенное время. Однако январский (1933 г.) Пленум не отметил этого обстоятельства, не указал срок их действия. Только спустя год XVII партийный съезд включил в Устав ВКП(б) специальный пункт, в котором указывалось, что ЦК партии "в целях усиления большевистского руководства" "имеет право создавать на отстающих участках социалистического строительства, приобретающих особо важное значение для народного хозяйства и страны в целом", политотделы и превращать их в обычные пар
138
тийные органы "по мере выполнения... своих ударных задач"9. Таким образом, право ЦК ВКП(б) на создание чрезвычайных органов было подтверждено высшей партийной инстанцией, как и упразднение их после выполнения ими своих задач.
Приведем некоторые комментарии к рассуждениям Сталина на закрытом совещании в ЦК партии в июне 1933 г. в связи с политотделами. Здесь прежде всего бросается в глаза дополнительная, откровенно циничная аргументация о причинах создания этих органов. Это положение о том, что работники политотделов как посланцы города в деревню должны "насаждать извне, сверху", "изо дня в день" взгляды рабочего класса.
При такой постановке интересы самого крестьянина, его чаяния, желания, потребности не только не принимались во внимание, но и напрочь отбрасывались в интересах рабочего класса, коммунистической идеологии. Полностью игнорировалось то, что крестьянство составляло почти три четверти населения страны, а рабочие - одну четверть. Иначе говоря, ни о какой добровольности крестьян к вступлению в колхозы не могло быть и речи. В интересах рабочего класса и его партии коллективизацию надо было завершать немедленно и быстро, как и хлебозаготовки, включая и хлебозакупки, определяемые планами партии, политикой индустриализации.
Из всего сказанного о характере и функциях политотделов следует, что они, несомненно, являлись неконституционными органами. Более того, коль скоро они сочетали функции партийно-государственных и карательных органов, конституирование их только на пленуме ЦК ВКП(б), даже и после утверждения его решения (с годичным опозданием!) XVII съездом партии, было юридически неправомерным. Требовались, по крайней мере, санкции ЦИК СССР и правительства страны. Обычно такого рода решения оформлялись как совместные постановления ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Однако в данном случае это правило было нарушено, видимо, потому, что делалась попытка замаскировать подлинный характер политотделов, представить их только как партийно-политические органы. Так это было зафиксировано и в резолюции январского (1933 г.) Пленума и на XVII съезде партии.
План организации политотделов МТС, разработанный ЦК ВКП(б), предусматривал развертывание основной массы политотделов уже к лету 1933 г. В первую очередь (до 1 апреля) их решено было создать на Украине, Северном Кавказе и Нижней Волге, т.е. в районах, где в связи с хлебозаготовками и голодом к началу 1933 г. сложилось наиболее тяжелое, критическое положение. Во вторую очередь (до 1 июля) комплектовались полит
139
отделы на Средней Волге, в Сибири, Казахстане и Закавказье, в остальных районах - до 1 августа 1933 г.10 Этот план в целом был реализован. К концу 1933 г. политотделы действовали в 2655 (92,9%) МТС страны. Не удалось уложиться в намеченные сроки при комплектовании чрезвычайных органов в республиках Средней Азии: в конце 1933 г. в 59 МТС региона не имелось политотделов, а в 78 они не были полностью укомплектованы11.
Следует иметь в виду, что если в таких районах страны, как Северный Кавказ, Крым, Поволжье, ЦЧО, Украина, хлопковые области Средней Азии, машинно-тракторные станции уже в 1933 г. охватили абсолютное большинство колхозов, то в Казахстане, Сибири, на Дальнем Востоке, в Закавказье весной 1934 г. они обслуживали около половины колхозов, на Северо-Западе, в районах Нечерноземного центра, Белоруссии - от четверти до трети, а в районах Европейского Севера - всего 11% колхозов. В то же время, определяя реальное место политотделов в колхозном производстве, можно сказать, что в сфере деятельности МТС в 1933-1934 гг. находились все важнейшие зерновые и сырьевые районы страны. Так что "контрольный пакет акций" всего сельского хозяйства страны, несомненно, принадлежал чрезвычайным органам12.
Заметим, что в политотдельский период еще более сникли, потеряли свое лицо сельские Советы. Им, как и райкомам партии, было предписано выполнять задачи, поставленные перед политотделами январским (1933 г.) Пленумом ЦК ВКП(б). На развитие колхозов и сельскохозпроизводства они оказывали весьма небольшое влияние, о чем говорилось на совещании в ЦК ВКП(б) по вопросам коллективизации в начале июля 1934 г. Всего на политотдельскую работу в МТС было послано 17 тыс. коммунистов, из них более 12,5 тыс. - в 1933 г. Это были люди с большим опытом партийной и хозяйственной работы. Многие из них были профессиональными партийными работниками, руководителями предприятий и учреждений. Ядро политотделов составляли представители крупных городов и командно-политического состава Красной армии. По данным на конец 1933 г., около 80% начальников политотделов состояли в партии более 12 лет, а некоторые (2,4%) вступили в нее до 1917 г. До 40% политотдельцев имели партийный стаж более 10 лет. Около половины их (45,6%) и четверть всех политотдельцев получили высшее образование, как правило, партийно-политическое. Средние учебные заведения окончили 45% начальников политотделов и 37% всех работников этих органов. Более половины всех политотдельцев (54,2%) были мобилизованы с партийно-политической, профсоюзной и хозяйственной работы, около трети - из учебных заведений13.
140
Отдавая должное качественному составу работников политотделов МТС, нельзя не отметить, по крайней мере, два недостатка отобранного контингента. Во-первых, абсолютное большинство политотдельцев не только не являлись специалистами в области сельского хозяйства, но и, как правило, имели смутное представление об этой отрасли; во-вторых, до мобилизации в политотделы они находились на руководящей политической и хозяйственной работе, т.е. являлись непосредственными представителями административно-командной системы с присущими этим должностям стилем и методами работы. "Тертыми калачами" в своей области были представители ОГПУ, отбор которых производился в ведомстве Ягоды, накопившего уже значительный "опыт" кадровых проверок, чисток и карательных акций14.
На первый взгляд задачи, поставленные перед политотделами январским (1933 г.) Пленумом ЦК, были разумны как в стратегическом, так и в тактическом отношении, реализация их позволяла в короткий срок значительно улучшить положение дел в деревне, добиться подъема сельского хозяйства на основе организационно-хозяйственного укрепления колхозов и МТС. Резолюция пленума обязывала политотделы развернуть организационно-партийную и политико-воспитательную работу, правильно подобрать и расставить партийные и комсомольские силы, сколотить преданный колхозному делу актив. В то же время в резолюции о политотделах навязчиво проводилась и обосновывалась мысль об особой важности, первостепенности решения двух задач: "обеспечения безусловного и своевременного выполнения колхозами и колхозниками своих обязательств перед государством" и очищения колхозов и МТС от "антиобщественных и классово враждебных элементов"15.
Все это полностью соответствовало (и духу, и букве) установочной речи Сталина на пленуме, особенно основополагающему указанию о том, что "партия уже не может теперь ограничиться отдельными актами вмешательства в процесс сельскохозяйственного развития", "должна взять в свои руки руководство колхозами", поскольку "без систематического вмешательства... наладить такое хозяйство невозможно". В резолюции пленума более определенно говорилось о том, каким должно быть это "систематическое вмешательство" партии в дела колхозов: "Политические отделы МТС и совхозов должны обеспечить настойчивое, правильное и своевременное применение законов Советского правительства об административных и карательных мерах в отношении организаторов расхищения общественной собственности и саботажа мероприятий партии и правительства в области сельского хозяйства"16.
141
Январский (1933 г.) Пленум принял специальную резолюцию "О чистке партии", в которой одобрил решения Политбюро ЦК о проведении чистки партии в 1933 г. и о приостановлении приема в партию до окончания этой кампании. Было дано указание "организовать дело чистки таким образом, чтобы обеспечить в партии железную пролетарскую дисциплину и очищение партийных рядов от всех ненадежных, неустойчивых, примазавшихся элементов". Чистка продолжалась до конца 1935 г., а прием в ее ряды был возобновлен только с 1 ноября 1936 г.17 Тем самым задача пополнения рядов партийных организаций за счет передовых колхозников, поставленная перед политотделами январским пленумом, фактически была снята.
Таким образом, партийные документы, выступления Сталина ориентировали политотделы прежде всего на осуществление в деревне чрезвычайных мер, на продолжение политики "чрезвычайщины". Первые донесения политотделов, о чем уже говорилось, вскрывали подлинную картину состояния колхозов и сельского хозяйства после "завершения в основном" сплошной коллективизации. И тут в угоду официальной пропаганде (тем более, что донесения носили секретный характер) нельзя было кривить душой: надо было проводить весенний сев, за который на политотделы возлагалась вся ответственность.
Опираясь на свои чрезвычайные полномочия, действуя через систему МТС, политотделы полностью взяли на себя оперативное решение таких хозяйственных вопросов, как снабжение обслуживаемых ими колхозов семенами, а МТС - горючим и запасными частями, обеспечение бригад общественным питанием и т.п. Вместе с тем проводилась и политико-массовая работа, направленная на мобилизацию колхозников на выполнение плана посевной кампании, подкрепляемая срочными мерами по преодолению последствий голода (продовольственная помощь, борьба с эпидемическими заболеваниями и т.п.). В Казахстане политотделы принимали экстраординарные меры по размещению и обустройству возвращавшихся на места прежнего проживания отко-чевников. Инициативу в этом деле проявил политотдел Полудин-ской МТС Карагандинской области. (Начальник политотдела Я.М. Ромм постановлением ЦИК СССР от 7 мая 1934 г. был награжден орденом Ленина.)18
В постановлении от 15 июня 1933 г. "О работе политотделов МТС, о колхозной ячейке и о взаимоотношении политотделов и райкомов" ЦК ВКП(б) дал указание организовать в каждом колхозе из числа работавших там коммунистов производственную ячейку или кандидатскую группу, а при отсутствии необходимого числа коммунистов (меньше трех) - партийно-комсомольскую
142
группу. В колхозах, не имевших коммунистов, могли создаваться группы сочувствующих во главе с прикрепленным парторганизатором. Партийно-комсомольские группы и группы сочувствующих были новыми организационными формами партийного руководства колхозами. К концу 1933 г. партийные ячейки и кандидатские группы имелись уже в 50 тыс. колхозах, а партийно-комсомольские группы - в 22 тыс. Иначе говоря, почти треть колхозов (31,7%) была охвачена партийной сетью, а в 38 тыс. колхозов работали "коммунисты-одиночки", т.е. те, кто не входил в парторганизации.
Однако численность сельской партийной организации не только не увеличилась, но даже сократилась в связи с проведением чистки (некоторая компенсация происходила за счет направления в деревню городских коммунистов). Убыль же коммунистов в связи с чисткой превосходила все разумные масштабы. Так, из прошедших чистку к середине 1933 г. в сельских районах Киевской области из партии было исключено 1382 человека (34,2%), переведено в кандидаты - 9,6%, в сочувствующие - 14%. Велика была численность сельских донских и кубанских коммунистов, исключенных из партии, где чистка началась уже в конце 1932 г. в связи с хлебозаготовками. По данным на первый квартал 1933 г., многие партийные организации Кубани и Дона потеряли более половины своего состава. Мотивами исключения были: "проникновение в партию в связи с контрреволюционной целью", "связь с классово чуждым элементом" (22,9%), "пассивность и примиренчество к кулацкому саботажу, попустительство и содействие воровству и хищению хлеба" (39,1%), "балласт" (14%) и др.»
Обратимся к мотивам исключения 1580 членов партии из сельских районов Белоруссии во второй половине 1933 г. : "классово чуждые элементы" (15,5%), "двурушники" (11,7%), "нарушители партийной и государственной дисциплины" (30,7%), "перерожденцы" (27,2%), "карьеристы и шкурники" (4,9%), "морально разложившиеся" (9,7%). В этом ряду определений заставляет задуматься их полное соответствие (включая последовательность расположения) перечню из шести пунктов постановления, принятого 28 апреля 1933 г.20 Желание применить к исключенным все пункты этого постановления довольно четко проявилось в данном случае. По-видимому, на практике нередко шли от инструкции к проступку, а не наоборот.
Работники политотделов отдавали себе отчет, к каким негативным последствиям может привести проводимая по указаниям сверху при их непосредственном участии чистка партийных организаций колхозов и МТС. "Происходившая чистка, - информиро
143
вал Политуправление Наркомзема политсектор МТС Восточной Сибири весной 1933 г., - еще более уменьшила и без того тонкую прослойку деревенских ячеек, поэтому требуются решительные мероприятия для пополнения деревенской партийной организации". В условиях, когда отсутствовал прием в партию, единственным источником пополнения рядов сельских парторганизаций было направление в деревню городских коммунистов. Этот канал использовался, но восполнить потери не мог. Помимо политотдельцев (25 тыс., включая политотделы совхозов) на село в 1933 г. было послано около 50 тыс. партийцев21. Чистка парторганизаций продолжалась и в 1934 г., хотя в меньших масштабах. За этот год общее число ячеек в колхозах СССР уменьшилось с 30 тыс. до 18,3 тыс., а партийно-комсомольских групп - с 22 тыс. до 15 тыс. Это примерно соответствовало уровню 1932 г. Таким образом, все вернулось на круги своя. Правда, в несколько раз увеличилось число "коммунистов-одиночек" (с 15 тыс. до 38 тыс. на протяжении 1933 г. и до 101,5 тыс. к концу 1934 г.). Удельный вес этой оторванной от партийных организаций группы в ряде областных организаций достигал 40% от всех колхозных коммунистов, став одной из центральных проблем партийного строительства в деревне22.
Выполняя директивы январского (1933 г.) Пленума ЦК ВКП(б), жесткие установки Сталина и Кагановича, политотделам пришлось проводить общую чистку кадров колхозов и МТС - одну из самых жестоких и пагубных по своим последствиям акций. По данным политотделов МТС 24 областей, краев и республик, в 1933 г. в результате чистки были сняты с работы в МТС: 45,6% заведующих производственными участками, 39,5% механиков и 27,1% бригадиров тракторных бригад, 30,6% агрономов, 36,8% работников бухгалтерий; в колхозах: 14,2% председателей, 8,6% бригадиров, 47,3% завхозов, 34,6% кладовщиков, 25% счетоводов, 23,7% учетчиков. В колхозах ряда районов от работы было отстранено гораздо больше руководящих работников и специалистов. Так, в Казахстане, на Нижней Волге и Северном Кавказе было снято соответственно: 31,5, 29,9 и 26,5% председателей колхозов; немало было и таких колхозов, из которых выбыло более половины бригадиров; во многих МТС процент уволенных трактористов и агрономов доходил до 50. В донесениях политотделов, в отчетах политсекторов обычно указывалось два мотива, на основании которых освобождались от работы работники МТС и колхозники: "снято" (т.е. признаны непригодными по своим деловым качествам) и "вычищено" (т.е. обвинены во вредительстве, классово враждебной деятельности). Нередко превалировал второй из этих аргументов. Так, во вредительстве
144
было обвинено большинство отстраненных от работы председателей колхозов и бригадиров23.
Вот несколько характерных формулировок из заключений о работниках МТС, отнесенных к группе "вычищенных": "вредительский ремонт, палач в белой армии"; "сын помещика, развалил финансы МТС"; "служил в белой армии, укрывал запасные части"; "сын крупного торговца, развалил счетный аппарат МТС"; "сын фабриканта-заводчика... проводил вредительский ремонт тракторов"24. В приведенных случаях обвинение во вредительстве непосредственно связывалось с принадлежностью к свергнутым классам, даже как бы выводилось из него. Однако нередко такое обвинение выносилось только на основании допущенного промаха или срыва в работе (поломка трактора, некачественная пахота или сев и т.д.). Председатели колхозов чаще всего снимались как не обеспечившие выполнения обязательств колхозов перед государством.
Бесспорно, среди этой огромной массы уволенных из колхозов и МТС работников массовых профессий, руководителей и организаторов производства были и такие, кто за низкие деловые качества, недобросовестное отношение к своим обязанностям заслуживали такого наказания. Но преобладающее большинство стало жертвами пресловутого "классового подхода": велись сознательные и целенаправленные "поиски врага", "сре-жессированные" Сталиным, который, как уже отмечалось, свел к проискам классовых врагов, прежде всего кулаков, все основные трудности деревни. Он предложил искать кулаков внутри колхоза среди "кладовщиков, завхозов, счетоводов, секретарей и т.д." Каганович в докладе на январском (1933 г.) Пленуме ЦК "Цели и задачи политических отделов МТС и совхозов" выдвинул против сельских коммунистов, руководителей колхозов, МТС и совхозов огульное и нелепое обвинение в пособничестве кулачеству, в буржуазном перерождении. Он утверждал, что "совхозники и МТСники не только не чувствуют ответственности в части выполнения плана посева, хлебозаготовок, качества пахоты, но и фактически попадают в плен к буржуазно-кулацким перерожденческим элементам и вместе с ними противопоставляют себя интересам пролетарского государства". А в докладе на I Всесоюзном съезде колхозников-ударников (февраль 1933 г.) он призвал колхозников "поставить своей важнейшей задачей под руководством партии добить кулака и с корнем вырвать его классовое влияние в колхозах".
Постышев, однако, думал иначе. Выступая в прениях по докладу Кагановича на январском пленуме, он сказал: "Сейчас мы имеем дело с крупнейшими хозяйствами, ими надо уметь управ
145
лятъ (выделено авт. - И.З.). И нечего тут прятаться за спину кулака, тем более, что спина у него теперь не такая широкая, как раньше. Тем, что мы будем кричать, что кулаки, вредители, офицеры, петлюровцы и т.п. элементы срывают уборку или саботируют хлебозаготовки, этим мы положение не исправим. А мы где?"25 По существу это была полемика не только с Кагановичем, но и со Сталиным.
Механизмы новых массовых репрессий были заранее продуманы. В состав политотделов, как уже отмечалось, был введен заместитель начальника политотдела по ОГПУ. На практике работа этих заместителей сводилась к чистке кадров колхозов и МТС, причем в своей оперативной работе они не подчинялись своим непосредственным начальникам, более того, отказывались выполнять их распоряжения, уклонялись от общей политотдельской работы.
"С первого дня своей работы в политотделе, - писал в своем донесении в Политуправление МТС Наркомзема СССР начальник политотдела МТС Днепропетровской области весной 1933 г., - мой зам. по ОГПУ т. Зайцев сводит свою роль исключительно к арестам, превратил политотдел в камеру следствия, угрожает арестами колхозникам и работникам МТС. Попытка исправить его со стороны политотдела ни к чему не привела". В феврале 1934 г. начальник политотдела Топчихинской МТС Западной Сибири указывал в своем донесении, что его зам. по ОГПУ "оторван от всей работы политотдела, решительно отказывается выполнять поручения начальника политотдела", что "большая часть времени у него уходит на составление всякого рода сводок и докладов, которые он никому не дает читать". Начальник политотдела Киргичевской МТС Харьковской области Д. Ортенберг в своем донесении от 3 июня 1933 г. в Политуправление МТС Наркомзема СССР писал, что его зам. по ОГПУ заявил: "Вам я не подчинен, работаю по особым указаниям ГПУ. Эти указания вас не касаются, я занимаюсь своей оперативной работой". Некоторые заместители по ОГПУ, отказываясь подчиняться начальникам политотделов, ссылались при этом на соответствующие директивы, полученные ими в областных и краевых отделениях ОГПУ26.
Нередко начальники политотделов прямо обвиняли своих заместителей по ОГПУ в перегибах, допущенных при чистке колхозов. Так, начальник политотдела Кимильтейской МТС Восточной Сибири Смирнов в докладной записке в политсектор от 4 октября 1933 г. сообщал, что его зам. по ОГПУ Белолипец-кий неправильно проводил чистку в колхозах, отказался не только проверить собранные материалы вместе с начальником
146
No comments:
Post a Comment
Note: Only a member of this blog may post a comment.